Достоинство – это способность человека в любой ситуации, независимо от обстоятельств: моральных, материальных, социальных, физических, оставаться человеком.
Глава 1
Он мельком увидел
её лицо.
Он не чувствовал
ничего.
Ничего, кроме губ.
Её губы. Нежные,
мягкие.
И поцелуй.
Страстный,
сладостный и… безнадежно короткий…
Ему
не хотелось открывать глаза. Губы еще помнили поцелуй.
«Доброе
утро, моя нежность»! – Неожиданно сказал он, и сладко потянулся.
Не услышав ничего в ответ, он не огорчился.
Наоборот, он испытал странное необъяснимое чувство
радости.
Его губы сами расплылись в улыбке.
Её не было рядом.
Но он чувствовал, она есть.
* * *
Подъезжая к
телецентру, Лео обогнал длинный «Майбах»
и ловко припарковал свой джип на освободившееся место.
Довольный успешным
маневром он искренне пожелал владельцу роскошного, но неповоротливого авто удачи
в поисках места.
Выйдя из машины, Лео
внимательно оглядел себя в боковое зеркало. Пригладил чуть растрепавшиеся
волосы, поправил воротник рубашки и, несмотря на полуденный зной, надел пиджак.
Летний костюм
соломенного цвета, белая рубашка, элегантные туфли в тон костюму, бесспорно,
говорили о хорошем вкусе владельца. Но в этом, не совсем будничном наряде, в
середине рабочего дня, Лео выглядел скорее пижонски.
На встречу с другом можно
и проще. Лео это понимал, но ничего не мог с собой сделать. С самого раннего
утра ему хотелось быть элегантным, и внешне соответствовать своему внутреннему
состоянию.
В «табели о рангах»
Лео красавцем не значился. Но надо признать, долгие годы, отданные
профессиональному спорту, сделали его тело стройным, а характер сильным.
Исключительная
работоспособность, непревзойденное упорство и железная сила воли отличали Лео
не только в спорте, но и в жизни.
Его независимый
характер, собственное мнение и непредсказуемая реакция на непонимание часто
служили причиной конфликтов. В игре.
В жизни врагов у Лео
не было.
Непримиримые
соперники были, а желающих оказаться поверженными - нет.
Завистники. Этих,
хоть отбавляй. Но их Лео не замечал. Ироничный взгляд и снисходительная улыбка в
их адрес – это всё, что он мог себе позволить.
Знавшие Лео были
уверены, для него не существует ситуации, когда он способен опустить руки.
Еще раз оглядев себя
в зеркале, Лео взял папку и неспеша направился в сторону кафе, расположенного у
входа в телецентр. Встречавшиеся ему на пути незнакомые люди приветствовали его
улыбкой или дружеским взмахом руки. Он отвечал им тем же.
В зале, за столиком в
дальнем углу, Лео ждал друг. Они поздоровались и обнялись так, как будто не
виделись целую вечность.
Не тратя время зря,
друг внимательно просмотрел содержимое папки.
– Лео, ты с ума сошел?
Как ты себе это представляешь?
Вальяжно развалившись
в кресле, Лео улыбался и молча смотрел на друга.
– Чему ты радуешься? – Ничего не понимая, спросил друг, – тебе
заняться нечем?
Лео пожал плечами и
еще радостнее улыбнулся:
– Сам не знаю. А
заняться мне как раз есть чем. Работы выше головы.
А это, – Лео показал
на папку, – представлять должен ты. Ты же у нас специалист! Мне кажется, свою
идею я предельно ясно изложил.
– Ему кажется! Идеолог!
А выкручиваться, как всегда, мне.
Не дожидаясь согласия
друга, Лео решительно сказал.
– Крис, об этом я
прошу тебя впервые и хочу, чтобы всё было предельно честно.
– Хорошо! – Согласился
Крис, – я подумаю. А вот по поводу честности, «святоша», это по твоей части.
Организовать можно
всё, но мне не ясна цель. А результат тем более.
– Ты же у нас крупный
специалист, – Лео недвусмысленно, но очень добродушно обвел взглядом слега
выпадающее из джинсов, склонное к полноте тело друга, – вот ты и подумай над
этим.
– Подумать можно.
Даже нужно! Но никакой специалист, не сможет сказать, что из этого получится. Задумываешь,
как всегда, только хорошее, а что получается, всем известно, – Крис весьма
образно развел руками, – это я тебе, как крупный специалист, говорю.
– Если всё так
непредсказуемо, зачем терять время. Я думаю, надо действовать, – воодушевленно
произнес Лео и положил на стол книгу.
Отведя в сторону свой
томно-загадочный взгляд, он с не меньшим пафосом изрек, – прочти и ты всё
поймешь! И вполне возможно, кое-что представишь!
Крису ничего не
оставалось, как снисходительно усмехнуться,
– Хорошо, встретимся
через неделю, и я изложу свое видение процесса.
– Какое видение? Всё уже в процессе! Крис! Я не могу так долго
ждать, через неделю все должно быть готово.
– Лео, ты
сумасшедший! Тебе точно адреналина не хватает! Не можешь спокойно жить!
Не желая слушать
критические замечания по поводу своего плана, и,
по мнению Криса,
абсолютного безумства, Лео посмотрел на часы:
– Прости, Крис, мне
пора.
– Может, пообедаем
вместе? – Предложил Крис, – в нашем кафе
новый повар. Французская кухня, не хуже чем в Париже. А какие у него круассаны!
Мечта! – Крис закрыл глаза и, невзирая на строгий запрет жены даже думать о
мучном и сладком, мысленно вкусил запретный плод.
Лео понимающе закивал:
– Крис, я не
проболтаюсь Сандре. Приятного аппетита, – сочувственно подбодрил друга Лео,– остаться,
не могу. Хочу, но не могу. У меня режим! Причем строгий! Если я не приеду
вовремя к обеду, мой «железный канцлер» лишит меня не только сладкого. А её
сливовый пирог я не променяю ни на какие круассаны. Даже французские. А может
тогда ко мне? – Предложил Лео, – Хильда
будет рада.
– Нет! Тогда лучше
без обеда! После сканирующего взгляда твоей Хильды и лекции о правильном
питании, не то, что обедать, жить не хочется. А мне еще надо претворить в жизнь
ваш гениальный каприз. И еще эта, очередная «летопись»! – Взяв в руки книгу, Крис
беззлобно вздохнул, – не подскажешь, где время взять?
Крис раскрыл книгу и
очень удивился. С портрета смотрела красивая женщина с умным взглядом.
Лео заметил перемену
в лице друга,
– Ну, тогда Bye! Не буду отнимать ваше драгоценное время.
– Лео,– Крис оторвал
взгляд от книги и задумчиво посмотрел на друга, – скажи честно, зачем тебе всё
это?
– Зачем? Не знаю, – честно ответил Лео, – но чувствую,
надо.
– Лео, что ты задумал?
– Ничего плохого! Всё
только хорошее. Крис! Понимаешь! Хорошее!
Лео мечтательно закрыл глаза и сладостно улыбнулся.
– Лео, я уже сказал, чем всё хорошее заканчивается!
Лео не реагировал на слова друга и продолжал томно улыбаться.
– Что ты все время улыбаешься?
– Крис покрутил пальцем у виска, и скептически оглядел друга, – и вырядился, как петух гамбургский.
– Крис, это не я, улыбаюсь! Это что-то внутри. Сам не понимаю. А это, – Лео указал на костюм и улыбнулся еще загадочнее, – я теперь так себя чувствую.
Друзья допили кофе, обнялись, и распрощались до встречи через неделю.
Глава
2
Маша приготовила ужин и позвонила подруге.
– Ника, у меня всё готово. Приезжай!
– Маш, сегодня я не готова.
– Что значит, не готова? Я не хочу слышать никаких отговорок.
«Не готова»! Жду!
Голос подруги виновато прозвучал в трубке:
– Я еще подарок не купила.
– Какой подарок? Приезжай! – У Маши чуть дрогнул голос – Никусь, ты сама,
как подарок! Приезжай! Ты единственная кто меня понимает. Всем остальным всё около птички.
– А это как? Я знаю, только «до лампочки».
– Произнеси вслух «около птички» по-английски и сразу поймешь где это.
Ника замолчала. Через некоторое время она весело рассмеялась.
– Как у вас всё завуалировано.
– Зато все остальное открыто! И сердце и двери. Ника, – умоляюще произнесла Маша, – у нас ремонт закончился.
А какой вид с балкона! Правда, еще не до конца облагороженный, но зато вдали морской простор. А из окна туалета вообще ни души не видно. Тишина-а-а!
– А куда у тебя окно туалета выходит?
– Туда же куда и балконы.
– А почему тогда ни души не видно?
– Стекло матовое.
– А-а!
– Бэ! Я твои любимые салаты сделала. Курица с ананасами, и овощной с брокколи
и жареным сыром. Приезжай! У меня такое настроение…
Вернее никакого
настроения! Повеситься хочется! Приезжай!
Чтобы не разревется,
Маша положила трубку.
«Квартира! Ремонт! Новая
мебель! Осталось дело за малым: начать новую жизнь! Жаль, сегодня не
понедельник! – Нервно сказала она самой себе, – хотя всё, и по правилам, я
думаю, это слишком.
Глядя на себя в новое
зеркало, Маша задумалась: «Может, и правда, до понедельника подождать? По правилам оно, может, надежнее? Себя в порядок приведу, – Маша вспомнила: год
назад она купила косметический набор от Элизабет Арденн, но до сих пор так и не
воспользовалась его чудодейственной силой, – там, кажется, маска есть. Ну, вот!
Будет чем заняться в выходные».
Телефонный звонок
отвлек Машу от раздумий о новой жизни.
Звонила Ника.
– Маш, у меня тут
неожиданно тремп в вашу сторону подвернулся. Жди. Еду.
Маша усмехнулась:
«Вот так всегда! Надумаешь
сделать всё по правилам, так нет же! Всё наоборот получается! Господи! Что же
это за жизнь такая? Старая, новая! Она
даже начинается не тогда, когда хочется! – Маша тяжело вздохнула, – и вообще,
хоть что-нибудь в этой жизни от нас зависит»?
Она не дала волю
навернувшимся слезам и громко сказала себе: «Нет»! «Нет»! Всё! Всё в прошлом! Его
не вернешь! И ничего уже не исправишь! Да и разве можно это исправить? Всё, всё! Новая квартира, новая мебель! Всё
новое! Надо жить!
В сорок лет жизнь
только начинается! – Неожиданно вспомнилось другое правило о новой жизни, – но
до этих «сорока» еще дожить надо.
А может, эта новая
жизнь как раз в пятницу начинается?
В пятницу, так в
пятницу! Начнем с омовения!
Хлынувшая в лицо теплая
вода смешалась с её слезами:
– Кто придумал, что в
сорок лет жизнь только начинается? Она в
тридцать восемь заканчивается.
Посмотрев на себя в
зеркало, Маша безразлично махнула рукой:
– Кому это нужно?
Проведя пальцем по
боку, она решила: есть пельмени на ночь, всё же не стоит.
Забыв про набор от
Элизабет Арденн, Маша по привычке, несколько раз нажала на «носик» бутылки с
кремом для тела. Намазала им лицо, руки, ноги. Оделась и пошла, накрывать стол
на балконе.
В компании с подругой
теплый летний вечер обещал быть приятным.
– Машка! Квартира
просто шик! Вы дизайнера приглашали?
– Никусь! Какого
дизайнера? Я сама себе дизайнер! Всё это
я придумала еще до того! Тогда у меня идеи фонтаном били.
– Маша, – грозно
сказала Ника и обняла приготовившуюся зареветь подругу, – ну всё, всё. Маш, мы
же договаривались!
– Ладно! Не буду.
Кому теперь всё это нужно?
– Всем нужно.
Красивый дом – это важно! Тебе нужно, Мише нужно, Максу.
– Кстати, а если тебе
будет нужно, – чуть улыбнулась Маша, – ты только скажи. Я теперь в области
благоустройства жилых помещений большой специалист, а в общении с
благоустройщиками, особенно.
– Знаешь, – с
нескрываемой иронией Ника глянула на подругу, – когда я учила язык, еще в
Москве, у нас одна девица за какого-то здешнего олигарха замуж выходила. Так
вот, ей платья, туфли, колечки и всё остальное, на примерку домой привозили. И
при этом она постоянно жаловаться на усталость и нехватку времени. А мне
сказала: «Ника, будешь выходить замуж, спроси меня. Как всё устроить и не сойти
с ума, я тебе подскажу».
– Ну, а ты? Всё? Замуж
не собираешься?
– Замуж я согласна.
Вот только олигархи ко мне в очередь не стоят, – насмешливо сказала Ника, – а
твое «нужно» как раз из этой серии.
– Как знать, как
знать! Может к тебе какой-нибудь олигарх, ну или что-нибудь вроде этого,
лечиться придет от проблемы: куда деньги девать и как человеком остаться. Надо
быть ко всему готовой! Любой опыт бесценен!
– Особенно в тридцать
пять лет, – Ника посмотрела в зеркало и погладила себя по лицу.
– Ладно. Ты у нас еще
ого-го! И умница, и красавица. У тебя всё впереди, – подбодрила подругу Маша.
– Если учесть, что я
всего лишь на три года младше тебя, а у тебя замечательный муж и сын в
университете учится, то ты права, у меня работы – непочатый край.
Ника сняла пиджак.
Черный топ, из
эластичного трикотажа, облегая тело, очень выразительно
подчеркивал её безупречную тонкую талию.
Оглядев подругу с ног
до головы, Маша справедливо заметила:
– Тебе осы не
завидуют?
Ника усмехнулась, –
какие осы? Хоть бы один «козел» внимание
обратил. Стоит мне сказать, что я психолог, мужики от меня, как черт от ладана,
шарахаются.
– Нет, – пристально
разглядывая талию подруги, серьезно сказала Маша, – это не мужики, это, точно,
стадо даже не парнокопытных, а разнокопытных.
– Ну, ты тоже не
прибедняйся! Всего-то на один размер ширше меня, зато ты выше, и у Вас грудь –
глаз не оторвать, а это ценится больше, чем талия.
– Родишь, и у тебя
такая будет!
– А талия?
– Ну, у меня кое-что
осталось.
– Всем бы такое кое-что!
Ты когда в последний раз на себя в зеркало смотрела?
– А толку? Не замечает.
– Маш, а ты иногда
оглядывайся. Может, увидишь, какие мужчины тебе в след смотрят.
– Ника, Ваши
благородные порывы развеселить меня, понятны. «Стадо» меня не интересует, даже
на самом пасторальном ландшафте.
– Почему? Я же не в прямом смысле, а для укрепления
самооценки.
– А я в прямом! Зайди
в Интернет, открытым текстом пишут: «Хочу развлечься. Условия имеются». Уроды! Им
анатомию за восьмой класс учить надо! Сначала научись, а потом и развлекаться
не захочешь, с одной интересней будет.
Не мужики, а митохондрии
какие-то. Накопили энергию, надо сбросить. А о красоте процесса понятия не
имеют.
Ника грустно
улыбнулась,
– Ты права, подруга,
мелкий нынче пошел мужик. Мне кажется, или, действительно, всё в «болото»
превращается? В одно «прекрасное» утро
проснешься, а вокруг одни амёбы!
– И ты права! – Согласилась
Маша, - натуральное, оно в природе почему-то стало редко встречаться. Скоро все
мичуринцами станем.
– Вот и моя мама говорит:
настоящего мужа надо на своем «огороде» выращивать. Приобретаешь «посевной материал»,
удобряешь, поливаешь.
Весь процесс эволюции
под контролем. Ну, а что выросло, то выросло!
– Это вы про огурцы
без удобрения, – потупив взгляд, Маша едва сдержала смех, – или, наоборот, с
органическими добавками?
– Нет. То, что Вы
подразумеваете под органическими добавками, этого в них и так через край! Нам
бы желательно, чтобы всё само вырастало.
Подруги засмеялись и
пошли осматривать окрестности с балкона.
– А кстати, ваше
натуральное где? – Не без интереса спросила Ника.
– Где-где? Сахаров как всегда на работе «горит»! Режет,
чинит. Долг перед человечеством исполняет! А «мы» неусыпно ждем и все понимаем!
Маша с обидой ткнула
пальцем в раскрытый журнал «Problems of cardiac surgery» (Проблемы кардиохирургии). Я понимаю! Я всё
понимаю! Операция на сердце, это тебе не мячик по полю перекатывать!
Понимаю, от Сахарова человеческая
жизнь зависит. Он всегда должен быть в форме.
Его нельзя ни чем
обременять!
Его нельзя
расстраивать!
Его нельзя! А меня?
А меня можно?
Разве у меня нет
сердца? Разве мое сердце не болит? Может, мне давным-давно пора пересадку делать?
Может, у меня вместо сердца уже одни
клочья остались.
– Маш, тебе грех
жаловаться, Миша о тебе заботится, – Ника попыталась успокоить подругу.
– Ну, да! Квартиру
новую купил. Ремонт придумал. От дурных мыслей отвлекает. Как будто вместе со
шкафом можно заодно и память поменять.
Ремонт сделан. Все
шкафы поменяны! Остается самое главное – жить и получать удовольствие! Вот только
почему-то удовольствие никак не получается! И счастье ни откуда не сваливается.
Как раз всё наоборот.
Жить, конечно, можно,
если бы всё не так пусто и бестолково.
Сахаров работает! Ему
работа раскисать не позволяет! А я ведь даже работать не могу. Какой из меня
теперь врач? Тем более детский. У меня
какая-то пустота внутри. Я ничего не хочу. Вернее, я хочу, но понимаю,
всё – пустое. Думала
в журнал вернуться. Не получается.
Такой грандиозный
проект задумали. Всё в реальном режиме: чувства, ощущения, взаимоотношения,
проблемы. Всё без вранья. Откровенный женский дневник. Честный! И проблемы решать
не абстрактно, а конкретно, по пунктам! Как и что нужно делать.
– Маш, жизнь по
инструкции не проживешь.
– Я с тобой согласна,
но ты лучше меня знаешь, в жизни иногда бывают такие моменты, когда не только инструкция,
любое слово поддержки на вес золота. Неужели ты никогда не задумывалась, почему
люди идут к вам, к психологам? Или еще
хуже, к экстрасенсам. Верят всякому вранью, гаданьям.
И заметь, среди них не
все темные и глупые, а есть вполне грамотные и образованные люди.
– Я думаю, от
безысходности.
– Скорее от незнания
и безнадежности. А инструкции, мы писать не собирались. Мы хотели реально
помогать людям. И не тогда, когда нет надежды. Мы считаем: наша помощь, как раз
для того, чтобы они не оказались в ситуации, когда остается только молиться.
Маша грустно
улыбнулась.
– Знаешь, раньше,
когда я слышала эти слова: «Нам остается только молиться»! Я не понимала, что
значит молиться? Я считала, нужно что-то
делать, какие-то шаги предпринимать. А сейчас я это очень хорошо понимаю. Но я
даже молиться не умею. По-настоящему не получается, а притворяться не могу.
–Машка, ты написала
очень светлую, добрую книгу о замечательном человеке. Пиши еще. Это тебя
отвлечет.
– Писать? О чем?
Чтобы не зареветь,
Маша закусила губу, закрыв руками лицо, она тихо сказала,
– Книгу я не писала,
я её чувствовала. Писалось всё само собой. А сейчас, ни чувств, ни мыслей. Всё
как серпом отрезало.
Если бы я сейчас
могла писать, я бы в журнал вернулась!
Я до сих пор не могу
нормально спать. Стоит глаза закрыть, и я все как наяву вижу!
– Да мало ли о чем
можно писать. Ты что всегда о футболе думала?
– Нет, конечно. Но
тогда я жила надеждой. Тогда мы с Сахаровым были едины, как никогда. А это
совсем другое ощущение жизни. Книга случайно получилась. У моего героя всё было
наоборот. У него рушилась семья, карьера. Его никто не понимал. А я летала от
счастья!
Мне хотелось понять, что
движет умным и благополучным человеком в такой ситуации, в какой оказался он. Я
искренне хотела понять, как человек может не замечать очевидного. А поскольку в
реальности я не могла его спросить. Где он и где я! Я решила «пообщаться» с ним
таким образом. Очень удобно. Сама спрашиваешь, сама отвечаешь. Правда, я писала
честно, так, как чувствовала.
Однажды мне даже показалось,
что ему тоже необходимо наше общение. Я понимаю, придумать можно многое. И даже
поверить в это. Но я иногда реально чувствовала, что ему нужна не помощь или
поддержка, а простое человеческое понимание. Или хотя бы маленькая уверенность
в том, что не все думают о нём плохо. И, как это ни банально звучит, у меня
появилось вдохновение. Со временем меня очень увлекла эта игра, а в итоге
получилась книга. И потом у меня возникло чувство к этому человеку.
– Чувство любви?
– Почему любви?
– Ну, а какое может
возникнуть чувство у женщины к мужчине?
– Кроме любви есть и
другие чувства? Чувство понимания,
например. Мне хотелось понять его поступок. Не просто осудить или принять. Я
хотела понять, что может подвигнуть успешного во всех отношениях человека так
поступить. Я видела его глаза, я была уверена: этот человек не может быть
подлецом.
Интересно, чувства
могут передаваться на расстоянии?
– Миша читал твою
книгу?
– Сахаров кроме
книжек по своей кардиологии ничего не читает. У Сахарова всё измеряется уровнем
сердца, а всё, остальное, его не интересует. Он не обременяет себя ненаучными
фактами, а тем более, женскими догадками. У него одно исключение – футбол. И
тоже на уровне сердца.
Работа! Сердце! А что
творится в моем сердце, он даже не догадывается.
Ника обняла Машу.
– Маш, ему тоже тяжело.
Женщины могут поговорить и этим облегчить свои страдания. А мужчины, в
большинстве случаев, как твой Миша, все свои переживания держат в себе. Их
страдания еще тяжелее. В телевизоре ты увидела глаза совсем незнакомого мужчины
и поняла его. Что мешает посмотреть в глаза мужу?
– Ника, неужели ты
думаешь, что я его не понимаю? Я-то как
раз всё очень хорошо понимаю. Сахарова я не только понимаю, я его взглядом чувствую.
От того, как он после душа несет в стирку свои вчерашние трусы, я знаю, какое у
него настроение. Посмотреть в его глаза мне очень хочется. Может, тогда и он
мои увидит. Одна проблема, я его глаза не вижу. Он приходит домой, принимает
душ, включает телевизор, ложится на диван, и смотрит свой футбол, а потом
засыпает на диване. Он даже ужинает в своей больнице, меня не хочет нагружать.
Я ложусь спать. А когда он ложится, не знаю. У нас близость какая-то
автоматическая стала. Если я к нему утром случайно пододвинусь, то
«аортокоронарное шунтирование» для поддержания жизнедеятельности организма мне
обеспечено. Руку протянет, погладит по груди. Ни ласки. Ни слова. Ни доброго,
ни плохого. Не жизнь, а прямо какой-то технологический процесс по утилизации
человеческих ценностей.
– Ну, а он? Сам он, что говорит?
– Не знаю. Он ничего
не говорит. «Автомат» информации не выдает.
– Маш, ты сама
знаешь, у мужчин в депрессивный период случается гормональный спад, это я тебе
как специалист говорю.
– Специалист, ты,
когда в последний раз голого мужчину при свете видела?
– Недавно. У меня
племянник родился.
– А спад? – Маша
удрученно посмотрела на подругу, – я думаю, вам и «подъем» мало о чем говорит!
Ника пожала плечами и
развела в стороны руки:
– Не все сразу.
– Спад, к вашему
сведению, и у женщин случается. Мне тоже ничего не хочется. Я ничего не
чувствую. Ничего!
Физически у Сахарова как
раз всё нормально. А спад, я думаю, это не так страшно. Страшнее всего его
молчание. Молчит. Всё время молчит. Мы отдаляемся друг друга. Скоро совсем
чужими станем.
– Сама поговори с
ним.
– Сто раз пробовала.
Если я его о чем-нибудь спрашиваю, он отвечает или «да», или «не знаю».
Я и Макса не могу
допроситься приехать. Не успел побриться первый раз, а уже подругу завел. Какие
уж тут родители. У одного спад, у другого подъем! А мне что делать? Понимаешь, я ничего не чувствую! Ни спадов, ни
подъемов! Сплошная прямая линия.
– Я сказала тебе.
Пиши.
– Ладно, – Маша
безразлично махнула рукой, – что об этом говорить. В жизни, как ты говоришь, по
инструкции не проживешь. И, как в книге, тоже не получается. Давай ужинать.
Маша достала из
холодильника две коробки с салатом и бутылку Martini-Gold.
Ника открыла шкаф.
– Маш, а где мои
любимые тарелки?
– Всё в посудомойке.
– Машка, я у вас так
хорошо себя чувствую, как дома. Всё какое-то родное, любимое. Даже у мамы не
так. Тем более, сейчас.
– А что сейчас?
– Потом расскажу.
Ника безошибочно
открыла ящик.
– Надо же! –
Удивилась она, – у нас с тобой даже вилки-ложки одинаково в ящике лежат. Маш, я
с тобой пообщаюсь, мне жить хочется.
– Не скажи. У меня
состояние: повеситься хочется!
Маша обняла подругу
за плечи.
– Только ты и
спасаешь! Ни с кем у меня не было таких доверительных отношений, – Маша
улыбнулась, – видать, ты правильно профессию выбрала. Ты – психолог, как
говорится, по зову сердца, вернее – души. С тобой я могу говорить обо всем.
Никусь, а может
пельмени сварить? У меня их целая
морозилка.
Знаешь, – Маша
задумалась и даже чуть улыбнулась, – когда я приезжаю к родителям, мы с мамой
на даче всегда пельмени делаем. Сидим, разговариваем, вспоминаем что-нибудь и
пельмени лепим. Сегодня с утра я по дням свою жизнь вспомнила.
– Нет, Маш! На ночь? Пельмени?
Салатом обойдемся.
Разглядывая бутылку,
затянутую в пластиковую оболочку золотого цвета, Ника удивленно спросила:
– Надо же! Что только
не придумают, лишь бы народ споить. Сколько стоит такое новшество?
– Не знаю. Это на
прошлой неделе Сахаров принес. Может от благодарных больных. А может, сам
купил, если еще помнит, что мне мартини нравится.
– И часто вам
благодарные больные такие подарки делают?
– Не знаю. Сахаров
домой ничего не приносит. Если что-то и приносят, он все раздает. Не знаю, чем
эти больные думают. Спиться можно, если все их подарки употреблять по
назначению. Лучше бы книжки дарили, я бы сейчас библиотекаршей работала.
– Маш, а ты не
ревнуешь Мишу?
– С чего это вдруг? К голым больным? У него работа такая.
– Ну, ведь еще и
здоровые есть. Врачи женского пола, например. Медсестры.
– Ты правильно
заметила, здоровые. Сахаров только на первый взгляд ангел молчаливый. А на
самом деле?
Вот у кого всё должно
быть по инструкции. По правилам, а еще лучше по закону!
А ты где-нибудь
видела такое?
С ним один раз в
магазин сходят, и вернут его со всеми покупками обратно. Маша усмехнулась:
– Еще и мне что-нибудь
ценное прикупят, лишь бы назад взяла. Он брюки сам себе купить не может. У него
размер всегда не совпадает, не говоря про всё остальное.
– А померить?
– Ну, вот еще! Размер
написан, значит должно подходить, а если не подходит, значит, шить не умеют. А
если его одного отпустить к какому-нибудь чиновнику, то после их разговора
бедного чиновника можно смело класть к Сахарову на операционный стол. По мнению
Сахарова, никто работать не умеет. Ну, и кому он нужен с таким характером?
Для меня Сахаров, как
данность. Как Родина. Я люблю его таким, какой он есть. И потом, Сахаров мне не
изменял. Я ему тоже.
Маша задумалась.
– Знаешь, этот вопрос
у нас никогда не стоял. Сахаров и измена?
Нет. Это не про него. В этом отношении у нас полное единство взглядов:
личная жизнь должна совпадать с семейной. И я, и Сахаров всегда за семью.
Сейчас нам только
этого не хватало.
Подруги выпили
приятный слабоалкогольный напиток и, немного расслабившись, заговорили на актуальные
женские темы.
– Ника, ты как рожать
собираешься?
Ника удивленно
посмотрела на подругу и растерянно пожала плечами.
– Не думала еще. Для
начала, я полагаю, забеременеть надо. А для этого, как ни странно, нужен
мужчина. Можно конечно иначе, но мне естественный способ больше нравится.
Маша приподняла фужер
и изучающе посмотрела на содержимое.
– Знаешь, Никусь,
если я вдруг вернусь в журнал, – серьезно сказала она, – я обязательно напишу
статью о положительном влиянии малых доз алкоголя
на мыслительный
процесс у одиноких женщин.
Маша положила в фужер
лимон и неторопливо отпила вино. Не меняя серьезного тона, она строго спросила,
– и какой из этого вывод? Я имею в виду
мужчин.
Ника развела в
стороны руки и уверенно сказала:
– Психосоматические реакции могут возникать не только
в ответ на психические эмоциональные воздействия, но
и на прямое действие раздражителей, например, лимона, – Ника
предусмотрительно отодвинула от Маши тарелку с нарезанным лимоном.
– Зря стараешься,
лимон у меня как раз положительные эмоции вызывает.
Подруги переглянулись
и весело рассмеялись.
– Я всегда говорила,
адекватность мышления сближает людей, – Маша положила еще одну дольку лимона в
бокал и налила новую порцию мартини. При всей моей нелюбви к психологам, ты мне
сразу понравилась и, кстати, Сахарову тоже. А у него, как ты понимаешь, вызвать
положительную психосоматическую реакцию на вашего
«брата», – иронично потупив взгляд, Маша посмотрела на Нику, – даже на
«сестру», очень трудно, практически невозможно.
– Почему?
– Потому! Сахаров
считает: все чувства, а уж любовь тем более, должны возникать сами собой,
независимо от внешних раздражителей, здесь имеется в виду длина нижних
конечностей, объем грудной клетки и т.д.
Ника грустно
улыбнулась.
– А это ВЫ к чему?
– А к тому! Сто раз
Сахарова просила, пригласи к нам Дани, познакомим его с Никой. Нет! Упертый,
как сто ослов! С места не сдвинется!
А я с Дани всего один
раз виделась. Самой неудобно его в гости приглашать. Сразу догадается.
Маша вдруг неожиданно
вспомнила.
– Слушай, подруга! У
меня его визитка есть. Ты запишешься к нему на прием и сама познакомишься. Да
он только тебя увидит, сразу влюбится. Меня удивляет: где у мужиков глаза? Куда смотрят?
Стройная, худенькая, красивая, а главное, – умная! Молодая! Тебе
кто-нибудь больше шестнадцати, давал? Будь
я мужиком, я бы в тебя влюбилась только за одну твою рыжую шевелюру, еще и
кудрявую. Ни у кого такой красотищи нет. Дани, конечно, не красавец, но мужчина
он приятный, в процессе общения это быстро определяется. Ну, а адекватность
мышления и другие, важные для жизни физические параметры можно легко определить
методом конгруэнтности.
– Чем? –
Поперхнувшись вином, переспросила Ника.
– Методом
конгруэнтности.
– Что-то я про такое не слышала.
– Это не медицинский термин.
Математический.
– А это как? –
Заинтересованно спросила Ника, – линейку найти не проблема, а, что измерять
надо?
– Измерять ничего не
надо! – Усмехнулась Маша, – соразмерность индивидуумов определяется при взаимоналожении.
А все остальное само измерится.
– А-а-а! – Понимающе
закивала головой Ника, – ну, до этого, как до медной горы! У меня с этой
конгруэнтностью большие проблемы. Я не могу просто так. Удивляюсь, как
некоторые могут сразу? Особенно в первый вечер!
– Нет. Без боя
сдаваться? Это не про нас! «Святые места» нежным приступом завоевываются. А всё
сразу, и в первый вечер? Этот вариант, – уверенно сказала Маша, – я даже не
рассматриваю. Понимаю, прогресс! Но не до такой же степени! Я о будущем говорю.
– А я и в будущем не
могу. Без чувств почему-то ничего не получается. Даже расслабиться не удается,
а, следовательно, ни малейшего удовольствия! У моего бывшего в этой самой
конгруэнтности я дальше бревна не котировалась. И, вообще, я с мужчинами спать
не могу, они мне почему-то мешают.
– В этом деле, –
успокоила подругу Маша, – кроме знания анатомии эмоциональная составляющая
требуется, но для этого, как я понимаю, надо любить. Сахаров прав!
Маша замолчала.
Ника осторожно
провела рукой по Машиному плечу:
– Маш, не надо, все
будет хорошо. Поверь!
– Ника, отчего так
бывает, лето, тепло, а тебя трясет от холода. Руки коченеют. Хочется к печке
приложить. Как в детстве.
– Машунь, у тебя есть
куда прикладывать руки. Миша любит тебя.
– Наверное, ты права,
– согласилась Маша, – мужчинам труднее. На всё нужно время. Знаешь, – тихо
сказала она, – сколько не пыталась, я ни одного мужчину не могу представить на
месте Миши.
– А зачем тебе
представлять?
Маша грустно
рассмеялась.
– Это не я. Это по
телевизору один идиот сказал, что женщинам очень легко выбирать президентов,
губернаторов, ну и всяких там мэров.
– Почему? – Удивлено
спросила Ника,– думать не умеем?
– Причем здесь
думать! А то, как будто все мужчины только и делают, что думают. Если бы они
думали, мы бы сейчас в раю жили!
А легко выбирать,
потому что они мужчины, а мы женщины! Этот «господин» сказал, если женщина
может представить себя рядом с этим мужчиной в постели, значит, выбор верный!
– Ну, точно, идиот! –
Это я как психолог говорю.
– Идиот, не идиот, а
я попробовала.
– И какой результат?
– Я моментально
разлюбила всех. И даже тех, кого хоть чуть-чуть уважала, за заслуги перед Отечеством.
Я их как-то совсем по-другому увидела. Получилось, роднее и ближе Сахарова
никого нет. Я его даже с новой силой полюбила.
– Да, Сахарова есть
за что любить, – уверенно сказала Ника.
Я тут не так давно кровь
на анализ сдавала. Ну, а ты знаешь, я люблю в очереди «экспериментировать».
Разговариваю с женщиной, и вдруг выясняется: она Мишу знает. К концу разговора
я точно знала, кроме Сахарова у нас врачей нет.
– Сахаров
родственников не оперирует. Я его люблю просто так.
Жаль, что у нас всё
так получилось. Почему хорошим людям не везет?
– Всё, всё! Понимая,
о чем сейчас пойдет разговор, Ника прервала подругу.
– Давай лучше про
Дани поговорим. Для «нас» это более актуально. У «вас» есть Сахаров, а я
«сирота». Про нашу жизнь, пожалуйста.
– Пожалуйста! Записываешься
на прием и делаешь соответствующие выводы!
– Да, ну для этого
нужна причина. А я вроде бы здорова.
– Скажи, что у тебя
геморрой. На первом приеме показывать не обязательно. Литературного пересказа
достаточно.
Ника очень
выразительно посмотрела на подругу. Её молчание говорило само за себя.
– Не расстраивайся, и
оперировать сразу не будет. По правилам сначала назначается медикаментозное
лечение.
– А что-нибудь
поприличнее, можно?
– А чем тебе геморрой
не нравится? Самая распространенная болезнь. Практически, у всех или есть, или
был. И потом, это самый скрытый дефект.
Представив сцену
знакомства, подруги весело рассмеялись.
– Хорошенький повод
для знакомства! Мне Сахаровская теория о естественном возникновении чувств
как-то больше нравится, – удрученно вздохнула Ника.
– Ну ладно! Ждите,
когда само получится! Репродуктивная функция, между прочим, с возрастом
снижается. К пенсии не случится, приходи, дам визитку. Тогда точно геморрой
будет.
Подруги от души посмеялись,
выпили вино и доели вкусный салат.
С грустью вздохнув,
Ника вдруг заплакала.
– Никусь, ну ты что? Хочешь,
вместе сходим? Я скажу, что у меня геморрой.
– Да, я не об этом.
Устала я! Сил никаких нет! Крутишься, крутишься, а для чего всё? Ни семьи, ни
детей, и даже эту, твою. Как её? Конгруэнтность.
Проверить не с кем. А
тут еще родители на старости лет развелись! Отец маме изменил. Я думала, в этом
возрасте уже ничего не бывает, а оказывается…
Чем эти мужчины
думают?
Маша обняла подругу.
– Да, практически все
мужики этим местом думают. У них там всё само, отдельно от мозгов, думается.
– Ну, я понимаю, в
двадцать, когда гормональный рост, но в шестьдесят?
Я думала, это
пограничный возраст!
– Никусь, поверь мне,
мужики в любом возрасте – сплошной геморрой, не плачь, всё образуется.
– Ну, у тебя Сахаров
вроде другим местом думает.
– Сахаров слишком целеустремленный. Он, если и подумает, времени нет. У
него операции на полгода вперед расписаны и это только плановые. Он со мной
толком поговорить не может, а тут еще где-то на стороне напрягаться.
В наш век научно-технического прогресса при таком широком выборе
«подручных» средств, да еще именных, хочешь со звездой экрана, а хочешь со
звездой спорта, снять «напряжение» не проблема. Сейчас даже «Эротические
выставки для взрослых» проводят. В новостях слышала. Кошмар! Лучше бы на эти
деньги курсы ликбеза по вежливому обращению с женщиной открывали. Независимо от
прогресса и возраста, женщине тепла и романтики хочется. А при современном
темпе жизни, – Маша безнадежно улыбнулась, – у Сахарова в этом плане никакой
перспективы. В автоматическом режиме только дома можно. И потом, если дамами
увлекаться, где взять время на футбол?
Ты лучше скажи, как мама?
– Мама как раз таки
нормально. Она папу не простила. Представляешь, взяла и вышла замуж. За его
друга. Она, как ни странно, счастлива, а у отца теперь ни жены, ни друга, и
сердце болит. Девица «развела» отца, как первоклассника. Возомнил себя
героем-любовником. Квартиру ей купил. Она тут же его бросила.
А я теперь мечусь,
как не знаю кто. Отца жалко. Мама обижается. У неё редко бываю. Я ведь их обоих
люблю. У отца с сердцем проблемы. Я бояться стала.
– Ну, так покажи его
Сахарову. Хочешь, я с ним поговорю?
– Поговори. В прошлый
раз отца еле «откачали».
– А я думала, мы с
Сахаровым надоели тебе со своими проблемами, и ты про нас забыла.
– Нет! Что ты! Вы с
вашими проблемами, наоборот, мне как родные стали. Это я со своими проблемами
разобраться никак не могу. И профессия не помогает. Дома психолог – не психолог!
– Не переживай!
Сахаров – врач от Бога. Он поможет.
– Я думала про Мишу,
но как-то постеснялась его просить, вначале казалось, ничего серьезного.
Немного успокоившись,
подруги допили «божественный нектар», сварили пельмени, с аппетитом их съели, и
в очередной раз поклялись: «Завтрашний день начать с утренней пробежки».
Так и не дождавшись
Сахарова, легли спать.
Глава 3
В полусонном
состоянии Михаил похлопал рукой по подушке. Жены рядом не было.
Он хотел позвать её,
но в это время дверь ванной комнаты открылась, и Маша в спортивном костюме
вышла в спальню.
– Ты куда? – Сонно зевнув,
спросил Михаил.
– Бегать.
– Одна?
– Нет. С Никой.
– Почему в выходной
день у нас в доме посторонние люди?
– Ну, во-первых, она
не посторонняя, а во-вторых, чем у нас выходной день отличается от буднего? Тем,
что ты спишь до трех часов дня?
Михаил недовольно
повернулся, и из-под подушки выпали его трусы. Маша усмехнулась:
– Я думаю, нарушение «технологического
процесса» не смертельно.
Эмоциональной
составляющей нет. А ваше состояние имеет вполне естественную этиологию. Пописаешь
– пройдет. Обед в холодильнике, выбор достаточный.
Маша подняла трусы
мужа,
– Нехватку серотонина
восполните употреблением пищи. И удовольствие, я думаю, будет более ярким и
насыщенным. Ну, а я свою дозу эндорфина получу от
общения с природой. Вернусь вечером. Мы едем на море.
Михаил хотел встать,
но Маша, дойдя до двери, остановилась и, заложив руки за спину, прислонилась к
стене. Вставать абсолютно голым при одетой жене он передумал.
– Сахаров,
представляешь, оказывается не только у нас с тобой проблемы.
У других тоже не
райский сад. Но все как-то стараются помочь друг другу. Гуляют. Пытаются
развлекаться, а главное, разговаривают друг с другом. В конце концов, шашлыки
на море жарят.
Не дождавшись ответа,
Маша вышла из спальни.
Миша встал, зло швырнул
свои трусы и пошел в туалет.
Вернувшись за забытой
в ванной косметичкой, Маша нажала дверную ручку, но дверь в ванную была
закрыта.
– Сахаров,–
раздраженно сказал она, – что ты всегда закрываешься? Я что тебя голым не
видела? Ну, кто в наш туалет, кроме нас, заходит? У нас и в гостевой никто не
ходит. Косметичку дай!
В чуть приоткрытую
дверь, Сахаров отдал Маше косметичку и снова закрыл дверь на защелку.
Маша с Никой уехали
на море, а Сахаров лег спать.
Ровно в три часа дня
Сахаров проснулся. Он твердо решил позвонить Маше.
Но почему-то
передумал и пошел завтракать.
Михаил приготовил
кофе, открыл новую коробку своих любимых конфет «Baci»,
согрел в тостере булочки с кунжутом, которые ему вчера купила Маша. В холодильнике
нашел салат из авокадо, нарезал несколько видов сыров, включил телевизор и стал
завтракать.
Позавтракав, он
почитал журнал, потом сел за компьютер: проверить почту и посмотреть новые
статьи. Так незаметно прошли оставшиеся после сна полдня.
Ближе к вечеру, не
дождавшись Машу, он пообедал или поужинал, съев с удовольствием салат из
брокколи и пельмени.
Домой Маша вернулась
в хорошем настроении и с красивым загаром.
– Утром забыл сказать,
тебе пришло письмо из редакции - не отрываясь от телевизора, проинформировал
жену Михаил, - похоже, твой незабвенный Эдд никак не может успокоиться.
– Человек старается
помочь. Неужели непонятно? В любом возрасте хочется быть нужным. За что ты его
так не любишь? Я понимаю, если бы ты ревновал!
Сахаров недовольно
посмотрел на Машу:
– Пусть только
попробует. Старый пень! Кухонным ножом всё вырежу без наркоза.
Маша просмотрела
почту и нашла адресованное ей письмо. В конверте лежало приглашение,
информационный лист с кодом электронного билета и вежливая записка с просьбой
подтвердить дату вылета.
– Что это? –
Поинтересовался Михаил.
– Надо же! Я думала,
Эдд шутит. Похоже, и правда, книгу перевели, – удивилась Маша, – теперь вот на
родину героя приглашают.
– На встречу с
благодарными читателями? – Простодушно-ироничным тоном, пошутил Миша.
– Нет! На встречу с
благодарным героем! – Таким же тоном ответила Маша.
Миша пропустил мимо
ушей шутку жены.
После душа Маша легла
на кровать и попросила мужа намазать ей кремом загоревшую спину.
– Маш, ну ты где? Иди
сюда, сейчас будут повторять забитые голы, я не видел, как второй гол забили.
Не глядя, вернее,
глядя в телевизор, Михаил намазал кремом спину жене, никак не прореагировав на
её нагое тело, прикрытое полотенцем спереди.
Надев в спальне легкий
халат, Маша вернулась в салон.
– Сахаров, может
быть, у тебя кто-то есть? Ты скажи.
Я на пути высокого и
светлого чувства не встану. Ты же знаешь, у меня всё на добровольных началах. Да
– да! Нет – нет! Отпущу с миром.
Сахаров повернулся
лицом к жене. В это время как раз повторили второй гол.
– Ну вот, из-за тебя
опять второй гол не увидел, – не скрывая раздражения, Михаил зло стукнул
кулаком по спинке дивана, – не приставай ко мне со всякой ерундой.
– Смотри, его еще сто
раз повторят. Не дождавшись ответа на свой вопрос, Маша ушла в спальню.
Погасив свет, она
хотела лечь, но вдруг почувствовала, что не может дышать. Она попыталась
глубоко вдохнуть, но у неё не получилось. Словно затянутое в жесткий «корсет», тело
стало непослушным, и от наступившего удушья появилась слабость.
Ей стало страшно.
«Двери. Надо открыть
двери».
Сделав несколько
шагов, ослабевшими руками Маша раздвинула стеклянные окна-двери и вышла на
небольшой балкон. Опираясь на спинку кресла, она старалась чаще дышать и
пыталась вспомнить как правильно вести себя при задержке дыхания. На ум пришло только
желание ослабить «корсет». Маша дернула за конец пояса. Атласный поясок легко
развязался и половинки легкого халатика свободно распалились.
«Надо медленно и
неглубоко дышать».
После нескольких
вдохов, Маше наконец удалось вздохнуть полной грудью, но нечаянный страх не
проходил. Ей хотелось быстрее избавиться от этого неприятного чувства, но
быстро, как хотелось, не получалось.
В этот момент она
подумала о смерти.
«А вдруг я умру? Лягу
спать и больше не проснусь. А может, так оно и лучше. Ничего не буду
чувствовать. Может это совсем не страшно. Без меня, я думаю, Сахаров не
пропадет, у него работа главное. Макса жалко. Несмотря на свою показную
взрослость, он еще совсем ребенок. Максималист. Не зря ему Мишка такое имя
дал».
Маша села в кресло, положив
ноги на соседнее. Откинув голову на спинку кресла, она закрыла глаза.
«Нет, несмотря ни на что,
Сахаров не бросит Макса. Сахаров порядочный человек. И потом, у них профессии
одинаковые».
Сидеть в кресле
полулежа, оказалось не совсем удобно. Маша встала, немного постояла на балконе
и вернулась в спальню, оставив двери открытыми. Не снимая халата, она легла на
кровать.
Спать не хотелось.
Дурацкие мысли о смерти не давали покоя.
«Вдруг, правда,
сейчас усну и всё».
Просмотрев все
повторы забитых голов, Сахаров пришел в спальню. Маша не спала.
Несмотря на глубокое
знание Михаилом анатомии, и умелое владение техникой «процесса», сам «процесс»
не доставил никому никакого удовольствия.
Не проронив ни слова,
Сахаров немного полежал рядом с женой, а чуть погодя, молча встал, и ушел в
кабинет.
Утром, уходя на
работу, Михаил спросил:
– Ты поедешь?
– Да, – ответила Маша.
– Я надеюсь,
творческий процесс не помешает встретиться с сыном?
Маша испуганно
посмотрела на мужа.
– Сахаров, ты в своем
уме? Быть в одном городе с ребенком и не встретиться с ним?
– Прости, – зло
сказал Михаил и громко хлопнул дверью. Маша вздрогнула.
Проплакав от обиды
всё утро, она по электронной почте подтвердила дату вылета, и стала собирать
чемодан.
После нескольких
попыток ей все же удалось дозвониться до сына. Но, к сожалению, он так же, как
и отец, занят какой-то работой, и встретить Машу не может. Какие-то очень
важные исследования оказались главнее. Непрерывный процесс работы требовал его
постоянного присутствия в лаборатории.
По указанному в
приглашении номеру телефона поговорить с живым человеком у Маши не получилось. Оставив
на автоответчике свой номер телефона, Маша решила, что возьмет такси и
остановиться у подруги. Но подруги, как назло, не оказалось дома. Отказываться
от запланированного Маше не хотелось. Она еще раз прочитала приглашение. Найдя
номер телефона администратора предлагаемой гостиницы, Маша позвонила ему и
сообщила дату своего прилета. А, просмотрев в Интернете информацию о гостинице,
приятно удивилась. Для неё забронировали и оплатили номер в пятизвездочном
отеле.
Глава 4
Сандра поставила на
стол чашку кофе и корзинку с миндальным печеньем. Она хотела уйти, но муж
попросил её остаться и посидеть рядом с ним.
Крис закончил читать
книгу о Лео, а, как выяснилось, и о себе.
«И все же непонятно, – продолжая размышлять
над прочитанным, – если она ни с кем не встречалась, а со мной и Лео точно, то,
как можно так чувствовать другого человека? А может, она все-таки встречалась с
Барбарой? Или, еще хуже, с Мадлен»?
Крис положил руку на
книгу:
– Странно. У меня
такое ощущение, будто я снова вернулся в своё детство.
«… Из школы, по
дороге домой, друзья всегда проходили мимо стадиона. И каждый раз, забыв обо
всем на свете, они наблюдали за тренировкой местной команды. Но когда на смену
взрослым приходили дети, друзья уходили домой. В эти минуты они задыхались от
оскорбленного мальчишеского самолюбия. Чувство собственной непригодности больно
ранило их еще не окрепшее сознание. Они даже втайне друг от друга плакали.
Они очень хотели
играть в футбол, но их не взяли».
Вспомнив детскую
мечту, Крис улыбнулся. И вдруг, неожиданно почувствовал щемящую боль в груди. От
обиды. Как в детстве.
– Почему всегда хочется
именно то, что нельзя?
«Мальчики мечтали попасть
в детскую футбольную команду. Но у одного обнаружились какие-то шумы в сердце,
и ему запретили бегать, а у другого оказался лишний вес.
Ребята
из команды посмеивались над ними, и, не стесняясь, называли их
неразлучной парочкой неудачников. Они, действительно, были неразлучны. Да и как
им разлучаться?
Живут
рядом, учатся в одном классе. У них даже дни рождения в одном месяце. Наверное,
поэтому им нравится одно и то же. А еще, они могут наперегонки съесть бессчетное
количество пирожных или сладких булочек, с одной лишь разницей: один не толстеет,
а у второго мгновенно перестают застегиваться штаны.
Но самое главное в их
жизни – это любовь к футболу! Они знают про футбол всё! Они знают в лицо всех своих
кумиров, а с некоторыми даже дружат.
Футбол! Что может
быть для мальчишки заманчивее? Особенно, если друг твоего отца – знаменитый
футболист»!
Через год, непонятные
шумы в сердце Лео исчезли.
Друг отца подарил Лео
настоящие вратарские перчатки и майку:
– Так ты будешь
играть, и тебе не надо будет много бегать. Я буду тебе помогать.
Выбор сделан!
Долгожданное утро. И
вот оно – счастье!
Мечта Лео начинала
сбываться.
На первую тренировку он
гордо шел, рядом со своим наставником.
Крис остался не у дел.
Родители Криса нашли
выход – подарили сыну видеокамеру. Это отвлечет его от переживаний, решили они.
Не столько по поводу футбола, сколько по поводу дружбы с Лео: теперь они будут
реже видеться. Родительская мудрость быстро вернула всё на свои места.
Отец Криса сказал: «Ты
будешь снимать игру Лео. Это поможет быстрее увидеть удачные моменты и ошибки. Только
настоящий друг скажет другу правду. Так Лео быстро станет хорошим игроком».
Так, как хочется, не всегда
получается.
Лео играл мало. По
большей части он сидел на скамейке запасных.
Но упорство этой
неразлучной парочки было поистине героическим.
Крис стал личным
оператором у Лео, а Лео личным тренером у Криса.
У них была одна цель
– стать лучшими.
Шло время.
Не всё в жизни
незыблемо, не все места заняты и не всё сделано.
Накануне отборочных
игр заболел спортивный комментатор на местном телевидении.
Срочно объявили
конкурс. Крис победил.
Любовь к футболу и
знание игроков не только в лицо, но и изнутри, сделало его репортаж интересным
и веселым. Его беззлобные шутки понравились даже тем, над кем он шутил.
Так Крис попал на
телевидение.
Но со временем лавры
спортивного комментатора, хоть и любимого, мало устраивали Криса. Ему хотелось
сделать нечто большее, чем веселые репортажи с «поля боя» о «битве титанов».
Получив образование, он
вернулся на телевидение с огромным запасом знаний и бесчисленным количеством
идей. Тематическое и техническое реформирование телевидения требовало
колоссальных усилий, материальных затрат и времени.
Работа, работа,
работа! Крис потерял счет времени.
Лео тоже работал. Бесконечные
тренировки, мечты о Барбаре и ничего другого.
Барбара!
Эта беззаботная
девчонка однажды небрежно крикнула ему вслед всего лишь одно слово «запасной», и
задела за самое больное.
Не жалея сил и
времени, Лео тренировался дни напролет.
«Непреодолимое
желание играть. Играть лучше всех»! Эта мысль не покидала его ни на секунду.
Его упрямство заметили,
и взяли в городскую команду.
В двух играх подряд Лео
пропустил шесть мячей. Без всякой надежды он еще год просидел на скамейке
запасных.
Крах?!
Нет! Для Лео – это
стимул работать. Работать еще больше и лучше!
Он забыл обо всем! О
Барбаре, о развлечениях, о всем, что отвлекало его от тренировок.
Удача?
Или, как всегда, случай?
Перед финалом кубка страны
основной вратарь получил травму. Кроме Лео, других кандидатур не было.
Подобно льву,
охраняющему свою территорию, Лео защищал ворота.
Ни в основное, ни в
добавочное время он не пропустил ни одного мяча. Вратарь соперников тоже.
Пенальти.
Теперь все решали
пенальти, вернее, вратари!
Лео не слышал ни свиста,
ни криков болельщиков. Он не слышал, что ему говорил тренер. Он не видел
игроков. Он не видел даже их ног.
Его магнетический взгляд
был прикован к маленькой белой точке.
Мяч!
В это мгновение для Лео
не существовало ничего другого. Он видел только мяч! Сейчас эта белая точка на
необъятном зеленом поле стала центром вселенной.
Первый удар!
Мяч пойман!
Стадион взревел,
оглушив Лео своим криком.
Второй… Третий!
Дальше играть
бесполезно.
Обхватив крепко мяч Лео
лежал на траве не чувствуя тяжести навалившихся тел.
Наконец-то он встал,
вернее, его подняли. По лицу Лео катились капли пота, смешанные со слезами,
которых никто не заметил.
Глоток свежего
воздуха, и вновь чьи-то крепкие объятья.
Тренер, обхватив Лео
за голову, целовал его, как самого дорого на земле человека: «Поймать три мяча
подряд! Лео – ты герой»!
Лео не слышал этих
слов! Он «оглох» от рева и ликования трибун!
«Извини, но это всего
лишь игра», – скажет Лео вратарю соперников.
«Это всего лишь
игра». Так скажет Лео, но истинный смысл этих правильных слов сам поймет много
позже.
– Лео! – Изо всех сил,
закричал ворвавшийся в раздевалку Крис.
Под общий хохот
команды, Крис отобрал у Лео крепко прижатый к груди мяч, предварительно,
конечно же, сделав фото героя.
– Лео, я сейчас брал
интервью у главного тренера сборной, он сказал, ты кандидат в сборную! Лео, ты
слышишь?
Непробиваемый Томас
играет последний сезон!
Лео! Очнись! Ты
победил!
Лео! Ты победил»!
Кофе давно остыл. А Крис,
обняв Сандру, сидел на садовом диванчике и вспоминал свою прошедшую юность.
Телефонный звонок
прервал его приятные воспоминания.
Звонила переводчица с русского телеканала. По просьбе Криса она читала
книгу о Лео в оригинале и в переводе. Она сказала, книга ей понравилась.
Но в оригинале книга
лучше, чем в переводе. В ней ярче переданы чувства героя, благодаря юмору и ирге
слов лучше понимаешь его состояние, настроение, переживания. В оригинале чувства
сильнее.
«Неужели так можно
чувствовать? Как»?
Крис открыл книгу.
Напряженно разглядывая портрет автора, он невольно спросил: «Ты была нашей
тенью»?
Промелькнувшая мысль
развеселила Криса. Он еще пристальней посмотрел в открытое лицо молод
Глава 1
Он мельком увидел
её лицо.
Он не чувствовал
ничего.
Ничего, кроме губ.
Её губы. Нежные,
мягкие.
И поцелуй.
Страстный,
сладостный и… безнадежно короткий…
Ему
не хотелось открывать глаза. Губы еще помнили поцелуй.
«Доброе
утро, моя нежность»! – Неожиданно сказал он, и сладко потянулся.
Не услышав ничего в ответ, он не огорчился.
Наоборот, он испытал странное необъяснимое чувство
радости.
Его губы сами расплылись в улыбке.
Её не было рядом.
Но он чувствовал, она есть.
* * *
Подъезжая к
телецентру, Лео обогнал длинный «Майбах»
и ловко припарковал свой джип на освободившееся место.
Довольный успешным
маневром он искренне пожелал владельцу роскошного, но неповоротливого авто удачи
в поисках места.
Выйдя из машины, Лео
внимательно оглядел себя в боковое зеркало. Пригладил чуть растрепавшиеся
волосы, поправил воротник рубашки и, несмотря на полуденный зной, надел пиджак.
Летний костюм
соломенного цвета, белая рубашка, элегантные туфли в тон костюму, бесспорно,
говорили о хорошем вкусе владельца. Но в этом, не совсем будничном наряде, в
середине рабочего дня, Лео выглядел скорее пижонски.
На встречу с другом можно
и проще. Лео это понимал, но ничего не мог с собой сделать. С самого раннего
утра ему хотелось быть элегантным, и внешне соответствовать своему внутреннему
состоянию.
В «табели о рангах»
Лео красавцем не значился. Но надо признать, долгие годы, отданные
профессиональному спорту, сделали его тело стройным, а характер сильным.
Исключительная
работоспособность, непревзойденное упорство и железная сила воли отличали Лео
не только в спорте, но и в жизни.
Его независимый
характер, собственное мнение и непредсказуемая реакция на непонимание часто
служили причиной конфликтов. В игре.
В жизни врагов у Лео
не было.
Непримиримые
соперники были, а желающих оказаться поверженными - нет.
Завистники. Этих,
хоть отбавляй. Но их Лео не замечал. Ироничный взгляд и снисходительная улыбка в
их адрес – это всё, что он мог себе позволить.
Знавшие Лео были
уверены, для него не существует ситуации, когда он способен опустить руки.
Еще раз оглядев себя
в зеркале, Лео взял папку и неспеша направился в сторону кафе, расположенного у
входа в телецентр. Встречавшиеся ему на пути незнакомые люди приветствовали его
улыбкой или дружеским взмахом руки. Он отвечал им тем же.
В зале, за столиком в
дальнем углу, Лео ждал друг. Они поздоровались и обнялись так, как будто не
виделись целую вечность.
Не тратя время зря,
друг внимательно просмотрел содержимое папки.
– Лео, ты с ума сошел?
Как ты себе это представляешь?
Вальяжно развалившись
в кресле, Лео улыбался и молча смотрел на друга.
– Чему ты радуешься? – Ничего не понимая, спросил друг, – тебе
заняться нечем?
Лео пожал плечами и
еще радостнее улыбнулся:
– Сам не знаю. А
заняться мне как раз есть чем. Работы выше головы.
А это, – Лео показал
на папку, – представлять должен ты. Ты же у нас специалист! Мне кажется, свою
идею я предельно ясно изложил.
– Ему кажется! Идеолог!
А выкручиваться, как всегда, мне.
Не дожидаясь согласия
друга, Лео решительно сказал.
– Крис, об этом я
прошу тебя впервые и хочу, чтобы всё было предельно честно.
– Хорошо! – Согласился
Крис, – я подумаю. А вот по поводу честности, «святоша», это по твоей части.
Организовать можно
всё, но мне не ясна цель. А результат тем более.
– Ты же у нас крупный
специалист, – Лео недвусмысленно, но очень добродушно обвел взглядом слега
выпадающее из джинсов, склонное к полноте тело друга, – вот ты и подумай над
этим.
– Подумать можно.
Даже нужно! Но никакой специалист, не сможет сказать, что из этого получится. Задумываешь,
как всегда, только хорошее, а что получается, всем известно, – Крис весьма
образно развел руками, – это я тебе, как крупный специалист, говорю.
– Если всё так
непредсказуемо, зачем терять время. Я думаю, надо действовать, – воодушевленно
произнес Лео и положил на стол книгу.
Отведя в сторону свой
томно-загадочный взгляд, он с не меньшим пафосом изрек, – прочти и ты всё
поймешь! И вполне возможно, кое-что представишь!
Крису ничего не
оставалось, как снисходительно усмехнуться,
– Хорошо, встретимся
через неделю, и я изложу свое видение процесса.
– Какое видение? Всё уже в процессе! Крис! Я не могу так долго
ждать, через неделю все должно быть готово.
– Лео, ты
сумасшедший! Тебе точно адреналина не хватает! Не можешь спокойно жить!
Не желая слушать
критические замечания по поводу своего плана, и,
по мнению Криса,
абсолютного безумства, Лео посмотрел на часы:
– Прости, Крис, мне
пора.
– Может, пообедаем
вместе? – Предложил Крис, – в нашем кафе
новый повар. Французская кухня, не хуже чем в Париже. А какие у него круассаны!
Мечта! – Крис закрыл глаза и, невзирая на строгий запрет жены даже думать о
мучном и сладком, мысленно вкусил запретный плод.
Лео понимающе закивал:
– Крис, я не
проболтаюсь Сандре. Приятного аппетита, – сочувственно подбодрил друга Лео,– остаться,
не могу. Хочу, но не могу. У меня режим! Причем строгий! Если я не приеду
вовремя к обеду, мой «железный канцлер» лишит меня не только сладкого. А её
сливовый пирог я не променяю ни на какие круассаны. Даже французские. А может
тогда ко мне? – Предложил Лео, – Хильда
будет рада.
– Нет! Тогда лучше
без обеда! После сканирующего взгляда твоей Хильды и лекции о правильном
питании, не то, что обедать, жить не хочется. А мне еще надо претворить в жизнь
ваш гениальный каприз. И еще эта, очередная «летопись»! – Взяв в руки книгу, Крис
беззлобно вздохнул, – не подскажешь, где время взять?
Крис раскрыл книгу и
очень удивился. С портрета смотрела красивая женщина с умным взглядом.
Лео заметил перемену
в лице друга,
– Ну, тогда Bye! Не буду отнимать ваше драгоценное время.
– Лео,– Крис оторвал
взгляд от книги и задумчиво посмотрел на друга, – скажи честно, зачем тебе всё
это?
– Зачем? Не знаю, – честно ответил Лео, – но чувствую,
надо.
– Лео, что ты задумал?
– Ничего плохого! Всё
только хорошее. Крис! Понимаешь! Хорошее!
Лео мечтательно закрыл глаза и сладостно улыбнулся.
– Лео, я уже сказал, чем всё хорошее заканчивается!
Лео не реагировал на слова друга и продолжал томно улыбаться.
– Что ты все время улыбаешься?
– Крис покрутил пальцем у виска, и скептически оглядел друга, – и вырядился, как петух гамбургский.
– Крис, это не я, улыбаюсь! Это что-то внутри. Сам не понимаю. А это, – Лео указал на костюм и улыбнулся еще загадочнее, – я теперь так себя чувствую.
Друзья допили кофе, обнялись, и распрощались до встречи через неделю.
Глава
2
Маша приготовила ужин и позвонила подруге.
– Ника, у меня всё готово. Приезжай!
– Маш, сегодня я не готова.
– Что значит, не готова? Я не хочу слышать никаких отговорок.
«Не готова»! Жду!
Голос подруги виновато прозвучал в трубке:
– Я еще подарок не купила.
– Какой подарок? Приезжай! – У Маши чуть дрогнул голос – Никусь, ты сама,
как подарок! Приезжай! Ты единственная кто меня понимает. Всем остальным всё около птички.
– А это как? Я знаю, только «до лампочки».
– Произнеси вслух «около птички» по-английски и сразу поймешь где это.
Ника замолчала. Через некоторое время она весело рассмеялась.
– Как у вас всё завуалировано.
– Зато все остальное открыто! И сердце и двери. Ника, – умоляюще произнесла Маша, – у нас ремонт закончился.
А какой вид с балкона! Правда, еще не до конца облагороженный, но зато вдали морской простор. А из окна туалета вообще ни души не видно. Тишина-а-а!
– А куда у тебя окно туалета выходит?
– Туда же куда и балконы.
– А почему тогда ни души не видно?
– Стекло матовое.
– А-а!
– Бэ! Я твои любимые салаты сделала. Курица с ананасами, и овощной с брокколи
и жареным сыром. Приезжай! У меня такое настроение…
Вернее никакого
настроения! Повеситься хочется! Приезжай!
Чтобы не разревется,
Маша положила трубку.
«Квартира! Ремонт! Новая
мебель! Осталось дело за малым: начать новую жизнь! Жаль, сегодня не
понедельник! – Нервно сказала она самой себе, – хотя всё, и по правилам, я
думаю, это слишком.
Глядя на себя в новое
зеркало, Маша задумалась: «Может, и правда, до понедельника подождать? По правилам оно, может, надежнее? Себя в порядок приведу, – Маша вспомнила: год
назад она купила косметический набор от Элизабет Арденн, но до сих пор так и не
воспользовалась его чудодейственной силой, – там, кажется, маска есть. Ну, вот!
Будет чем заняться в выходные».
Телефонный звонок
отвлек Машу от раздумий о новой жизни.
Звонила Ника.
– Маш, у меня тут
неожиданно тремп в вашу сторону подвернулся. Жди. Еду.
Маша усмехнулась:
«Вот так всегда! Надумаешь
сделать всё по правилам, так нет же! Всё наоборот получается! Господи! Что же
это за жизнь такая? Старая, новая! Она
даже начинается не тогда, когда хочется! – Маша тяжело вздохнула, – и вообще,
хоть что-нибудь в этой жизни от нас зависит»?
Она не дала волю
навернувшимся слезам и громко сказала себе: «Нет»! «Нет»! Всё! Всё в прошлом! Его
не вернешь! И ничего уже не исправишь! Да и разве можно это исправить? Всё, всё! Новая квартира, новая мебель! Всё
новое! Надо жить!
В сорок лет жизнь
только начинается! – Неожиданно вспомнилось другое правило о новой жизни, – но
до этих «сорока» еще дожить надо.
А может, эта новая
жизнь как раз в пятницу начинается?
В пятницу, так в
пятницу! Начнем с омовения!
Хлынувшая в лицо теплая
вода смешалась с её слезами:
– Кто придумал, что в
сорок лет жизнь только начинается? Она в
тридцать восемь заканчивается.
Посмотрев на себя в
зеркало, Маша безразлично махнула рукой:
– Кому это нужно?
Проведя пальцем по
боку, она решила: есть пельмени на ночь, всё же не стоит.
Забыв про набор от
Элизабет Арденн, Маша по привычке, несколько раз нажала на «носик» бутылки с
кремом для тела. Намазала им лицо, руки, ноги. Оделась и пошла, накрывать стол
на балконе.
В компании с подругой
теплый летний вечер обещал быть приятным.
– Машка! Квартира
просто шик! Вы дизайнера приглашали?
– Никусь! Какого
дизайнера? Я сама себе дизайнер! Всё это
я придумала еще до того! Тогда у меня идеи фонтаном били.
– Маша, – грозно
сказала Ника и обняла приготовившуюся зареветь подругу, – ну всё, всё. Маш, мы
же договаривались!
– Ладно! Не буду.
Кому теперь всё это нужно?
– Всем нужно.
Красивый дом – это важно! Тебе нужно, Мише нужно, Максу.
– Кстати, а если тебе
будет нужно, – чуть улыбнулась Маша, – ты только скажи. Я теперь в области
благоустройства жилых помещений большой специалист, а в общении с
благоустройщиками, особенно.
– Знаешь, – с
нескрываемой иронией Ника глянула на подругу, – когда я учила язык, еще в
Москве, у нас одна девица за какого-то здешнего олигарха замуж выходила. Так
вот, ей платья, туфли, колечки и всё остальное, на примерку домой привозили. И
при этом она постоянно жаловаться на усталость и нехватку времени. А мне
сказала: «Ника, будешь выходить замуж, спроси меня. Как всё устроить и не сойти
с ума, я тебе подскажу».
– Ну, а ты? Всё? Замуж
не собираешься?
– Замуж я согласна.
Вот только олигархи ко мне в очередь не стоят, – насмешливо сказала Ника, – а
твое «нужно» как раз из этой серии.
– Как знать, как
знать! Может к тебе какой-нибудь олигарх, ну или что-нибудь вроде этого,
лечиться придет от проблемы: куда деньги девать и как человеком остаться. Надо
быть ко всему готовой! Любой опыт бесценен!
– Особенно в тридцать
пять лет, – Ника посмотрела в зеркало и погладила себя по лицу.
– Ладно. Ты у нас еще
ого-го! И умница, и красавица. У тебя всё впереди, – подбодрила подругу Маша.
– Если учесть, что я
всего лишь на три года младше тебя, а у тебя замечательный муж и сын в
университете учится, то ты права, у меня работы – непочатый край.
Ника сняла пиджак.
Черный топ, из
эластичного трикотажа, облегая тело, очень выразительно
подчеркивал её безупречную тонкую талию.
Оглядев подругу с ног
до головы, Маша справедливо заметила:
– Тебе осы не
завидуют?
Ника усмехнулась, –
какие осы? Хоть бы один «козел» внимание
обратил. Стоит мне сказать, что я психолог, мужики от меня, как черт от ладана,
шарахаются.
– Нет, – пристально
разглядывая талию подруги, серьезно сказала Маша, – это не мужики, это, точно,
стадо даже не парнокопытных, а разнокопытных.
– Ну, ты тоже не
прибедняйся! Всего-то на один размер ширше меня, зато ты выше, и у Вас грудь –
глаз не оторвать, а это ценится больше, чем талия.
– Родишь, и у тебя
такая будет!
– А талия?
– Ну, у меня кое-что
осталось.
– Всем бы такое кое-что!
Ты когда в последний раз на себя в зеркало смотрела?
– А толку? Не замечает.
– Маш, а ты иногда
оглядывайся. Может, увидишь, какие мужчины тебе в след смотрят.
– Ника, Ваши
благородные порывы развеселить меня, понятны. «Стадо» меня не интересует, даже
на самом пасторальном ландшафте.
– Почему? Я же не в прямом смысле, а для укрепления
самооценки.
– А я в прямом! Зайди
в Интернет, открытым текстом пишут: «Хочу развлечься. Условия имеются». Уроды! Им
анатомию за восьмой класс учить надо! Сначала научись, а потом и развлекаться
не захочешь, с одной интересней будет.
Не мужики, а митохондрии
какие-то. Накопили энергию, надо сбросить. А о красоте процесса понятия не
имеют.
Ника грустно
улыбнулась,
– Ты права, подруга,
мелкий нынче пошел мужик. Мне кажется, или, действительно, всё в «болото»
превращается? В одно «прекрасное» утро
проснешься, а вокруг одни амёбы!
– И ты права! – Согласилась
Маша, - натуральное, оно в природе почему-то стало редко встречаться. Скоро все
мичуринцами станем.
– Вот и моя мама говорит:
настоящего мужа надо на своем «огороде» выращивать. Приобретаешь «посевной материал»,
удобряешь, поливаешь.
Весь процесс эволюции
под контролем. Ну, а что выросло, то выросло!
– Это вы про огурцы
без удобрения, – потупив взгляд, Маша едва сдержала смех, – или, наоборот, с
органическими добавками?
– Нет. То, что Вы
подразумеваете под органическими добавками, этого в них и так через край! Нам
бы желательно, чтобы всё само вырастало.
Подруги засмеялись и
пошли осматривать окрестности с балкона.
– А кстати, ваше
натуральное где? – Не без интереса спросила Ника.
– Где-где? Сахаров как всегда на работе «горит»! Режет,
чинит. Долг перед человечеством исполняет! А «мы» неусыпно ждем и все понимаем!
Маша с обидой ткнула
пальцем в раскрытый журнал «Problems of cardiac surgery» (Проблемы кардиохирургии). Я понимаю! Я всё
понимаю! Операция на сердце, это тебе не мячик по полю перекатывать!
Понимаю, от Сахарова человеческая
жизнь зависит. Он всегда должен быть в форме.
Его нельзя ни чем
обременять!
Его нельзя
расстраивать!
Его нельзя! А меня?
А меня можно?
Разве у меня нет
сердца? Разве мое сердце не болит? Может, мне давным-давно пора пересадку делать?
Может, у меня вместо сердца уже одни
клочья остались.
– Маш, тебе грех
жаловаться, Миша о тебе заботится, – Ника попыталась успокоить подругу.
– Ну, да! Квартиру
новую купил. Ремонт придумал. От дурных мыслей отвлекает. Как будто вместе со
шкафом можно заодно и память поменять.
Ремонт сделан. Все
шкафы поменяны! Остается самое главное – жить и получать удовольствие! Вот только
почему-то удовольствие никак не получается! И счастье ни откуда не сваливается.
Как раз всё наоборот.
Жить, конечно, можно,
если бы всё не так пусто и бестолково.
Сахаров работает! Ему
работа раскисать не позволяет! А я ведь даже работать не могу. Какой из меня
теперь врач? Тем более детский. У меня
какая-то пустота внутри. Я ничего не хочу. Вернее, я хочу, но понимаю,
всё – пустое. Думала
в журнал вернуться. Не получается.
Такой грандиозный
проект задумали. Всё в реальном режиме: чувства, ощущения, взаимоотношения,
проблемы. Всё без вранья. Откровенный женский дневник. Честный! И проблемы решать
не абстрактно, а конкретно, по пунктам! Как и что нужно делать.
– Маш, жизнь по
инструкции не проживешь.
– Я с тобой согласна,
но ты лучше меня знаешь, в жизни иногда бывают такие моменты, когда не только инструкция,
любое слово поддержки на вес золота. Неужели ты никогда не задумывалась, почему
люди идут к вам, к психологам? Или еще
хуже, к экстрасенсам. Верят всякому вранью, гаданьям.
И заметь, среди них не
все темные и глупые, а есть вполне грамотные и образованные люди.
– Я думаю, от
безысходности.
– Скорее от незнания
и безнадежности. А инструкции, мы писать не собирались. Мы хотели реально
помогать людям. И не тогда, когда нет надежды. Мы считаем: наша помощь, как раз
для того, чтобы они не оказались в ситуации, когда остается только молиться.
Маша грустно
улыбнулась.
– Знаешь, раньше,
когда я слышала эти слова: «Нам остается только молиться»! Я не понимала, что
значит молиться? Я считала, нужно что-то
делать, какие-то шаги предпринимать. А сейчас я это очень хорошо понимаю. Но я
даже молиться не умею. По-настоящему не получается, а притворяться не могу.
–Машка, ты написала
очень светлую, добрую книгу о замечательном человеке. Пиши еще. Это тебя
отвлечет.
– Писать? О чем?
Чтобы не зареветь,
Маша закусила губу, закрыв руками лицо, она тихо сказала,
– Книгу я не писала,
я её чувствовала. Писалось всё само собой. А сейчас, ни чувств, ни мыслей. Всё
как серпом отрезало.
Если бы я сейчас
могла писать, я бы в журнал вернулась!
Я до сих пор не могу
нормально спать. Стоит глаза закрыть, и я все как наяву вижу!
– Да мало ли о чем
можно писать. Ты что всегда о футболе думала?
– Нет, конечно. Но
тогда я жила надеждой. Тогда мы с Сахаровым были едины, как никогда. А это
совсем другое ощущение жизни. Книга случайно получилась. У моего героя всё было
наоборот. У него рушилась семья, карьера. Его никто не понимал. А я летала от
счастья!
Мне хотелось понять, что
движет умным и благополучным человеком в такой ситуации, в какой оказался он. Я
искренне хотела понять, как человек может не замечать очевидного. А поскольку в
реальности я не могла его спросить. Где он и где я! Я решила «пообщаться» с ним
таким образом. Очень удобно. Сама спрашиваешь, сама отвечаешь. Правда, я писала
честно, так, как чувствовала.
Однажды мне даже показалось,
что ему тоже необходимо наше общение. Я понимаю, придумать можно многое. И даже
поверить в это. Но я иногда реально чувствовала, что ему нужна не помощь или
поддержка, а простое человеческое понимание. Или хотя бы маленькая уверенность
в том, что не все думают о нём плохо. И, как это ни банально звучит, у меня
появилось вдохновение. Со временем меня очень увлекла эта игра, а в итоге
получилась книга. И потом у меня возникло чувство к этому человеку.
– Чувство любви?
– Почему любви?
– Ну, а какое может
возникнуть чувство у женщины к мужчине?
– Кроме любви есть и
другие чувства? Чувство понимания,
например. Мне хотелось понять его поступок. Не просто осудить или принять. Я
хотела понять, что может подвигнуть успешного во всех отношениях человека так
поступить. Я видела его глаза, я была уверена: этот человек не может быть
подлецом.
Интересно, чувства
могут передаваться на расстоянии?
– Миша читал твою
книгу?
– Сахаров кроме
книжек по своей кардиологии ничего не читает. У Сахарова всё измеряется уровнем
сердца, а всё, остальное, его не интересует. Он не обременяет себя ненаучными
фактами, а тем более, женскими догадками. У него одно исключение – футбол. И
тоже на уровне сердца.
Работа! Сердце! А что
творится в моем сердце, он даже не догадывается.
Ника обняла Машу.
– Маш, ему тоже тяжело.
Женщины могут поговорить и этим облегчить свои страдания. А мужчины, в
большинстве случаев, как твой Миша, все свои переживания держат в себе. Их
страдания еще тяжелее. В телевизоре ты увидела глаза совсем незнакомого мужчины
и поняла его. Что мешает посмотреть в глаза мужу?
– Ника, неужели ты
думаешь, что я его не понимаю? Я-то как
раз всё очень хорошо понимаю. Сахарова я не только понимаю, я его взглядом чувствую.
От того, как он после душа несет в стирку свои вчерашние трусы, я знаю, какое у
него настроение. Посмотреть в его глаза мне очень хочется. Может, тогда и он
мои увидит. Одна проблема, я его глаза не вижу. Он приходит домой, принимает
душ, включает телевизор, ложится на диван, и смотрит свой футбол, а потом
засыпает на диване. Он даже ужинает в своей больнице, меня не хочет нагружать.
Я ложусь спать. А когда он ложится, не знаю. У нас близость какая-то
автоматическая стала. Если я к нему утром случайно пододвинусь, то
«аортокоронарное шунтирование» для поддержания жизнедеятельности организма мне
обеспечено. Руку протянет, погладит по груди. Ни ласки. Ни слова. Ни доброго,
ни плохого. Не жизнь, а прямо какой-то технологический процесс по утилизации
человеческих ценностей.
– Ну, а он? Сам он, что говорит?
– Не знаю. Он ничего
не говорит. «Автомат» информации не выдает.
– Маш, ты сама
знаешь, у мужчин в депрессивный период случается гормональный спад, это я тебе
как специалист говорю.
– Специалист, ты,
когда в последний раз голого мужчину при свете видела?
– Недавно. У меня
племянник родился.
– А спад? – Маша
удрученно посмотрела на подругу, – я думаю, вам и «подъем» мало о чем говорит!
Ника пожала плечами и
развела в стороны руки:
– Не все сразу.
– Спад, к вашему
сведению, и у женщин случается. Мне тоже ничего не хочется. Я ничего не
чувствую. Ничего!
Физически у Сахарова как
раз всё нормально. А спад, я думаю, это не так страшно. Страшнее всего его
молчание. Молчит. Всё время молчит. Мы отдаляемся друг друга. Скоро совсем
чужими станем.
– Сама поговори с
ним.
– Сто раз пробовала.
Если я его о чем-нибудь спрашиваю, он отвечает или «да», или «не знаю».
Я и Макса не могу
допроситься приехать. Не успел побриться первый раз, а уже подругу завел. Какие
уж тут родители. У одного спад, у другого подъем! А мне что делать? Понимаешь, я ничего не чувствую! Ни спадов, ни
подъемов! Сплошная прямая линия.
– Я сказала тебе.
Пиши.
– Ладно, – Маша
безразлично махнула рукой, – что об этом говорить. В жизни, как ты говоришь, по
инструкции не проживешь. И, как в книге, тоже не получается. Давай ужинать.
Маша достала из
холодильника две коробки с салатом и бутылку Martini-Gold.
Ника открыла шкаф.
– Маш, а где мои
любимые тарелки?
– Всё в посудомойке.
– Машка, я у вас так
хорошо себя чувствую, как дома. Всё какое-то родное, любимое. Даже у мамы не
так. Тем более, сейчас.
– А что сейчас?
– Потом расскажу.
Ника безошибочно
открыла ящик.
– Надо же! –
Удивилась она, – у нас с тобой даже вилки-ложки одинаково в ящике лежат. Маш, я
с тобой пообщаюсь, мне жить хочется.
– Не скажи. У меня
состояние: повеситься хочется!
Маша обняла подругу
за плечи.
– Только ты и
спасаешь! Ни с кем у меня не было таких доверительных отношений, – Маша
улыбнулась, – видать, ты правильно профессию выбрала. Ты – психолог, как
говорится, по зову сердца, вернее – души. С тобой я могу говорить обо всем.
Никусь, а может
пельмени сварить? У меня их целая
морозилка.
Знаешь, – Маша
задумалась и даже чуть улыбнулась, – когда я приезжаю к родителям, мы с мамой
на даче всегда пельмени делаем. Сидим, разговариваем, вспоминаем что-нибудь и
пельмени лепим. Сегодня с утра я по дням свою жизнь вспомнила.
– Нет, Маш! На ночь? Пельмени?
Салатом обойдемся.
Разглядывая бутылку,
затянутую в пластиковую оболочку золотого цвета, Ника удивленно спросила:
– Надо же! Что только
не придумают, лишь бы народ споить. Сколько стоит такое новшество?
– Не знаю. Это на
прошлой неделе Сахаров принес. Может от благодарных больных. А может, сам
купил, если еще помнит, что мне мартини нравится.
– И часто вам
благодарные больные такие подарки делают?
– Не знаю. Сахаров
домой ничего не приносит. Если что-то и приносят, он все раздает. Не знаю, чем
эти больные думают. Спиться можно, если все их подарки употреблять по
назначению. Лучше бы книжки дарили, я бы сейчас библиотекаршей работала.
– Маш, а ты не
ревнуешь Мишу?
– С чего это вдруг? К голым больным? У него работа такая.
– Ну, ведь еще и
здоровые есть. Врачи женского пола, например. Медсестры.
– Ты правильно
заметила, здоровые. Сахаров только на первый взгляд ангел молчаливый. А на
самом деле?
Вот у кого всё должно
быть по инструкции. По правилам, а еще лучше по закону!
А ты где-нибудь
видела такое?
С ним один раз в
магазин сходят, и вернут его со всеми покупками обратно. Маша усмехнулась:
– Еще и мне что-нибудь
ценное прикупят, лишь бы назад взяла. Он брюки сам себе купить не может. У него
размер всегда не совпадает, не говоря про всё остальное.
– А померить?
– Ну, вот еще! Размер
написан, значит должно подходить, а если не подходит, значит, шить не умеют. А
если его одного отпустить к какому-нибудь чиновнику, то после их разговора
бедного чиновника можно смело класть к Сахарову на операционный стол. По мнению
Сахарова, никто работать не умеет. Ну, и кому он нужен с таким характером?
Для меня Сахаров, как
данность. Как Родина. Я люблю его таким, какой он есть. И потом, Сахаров мне не
изменял. Я ему тоже.
Маша задумалась.
– Знаешь, этот вопрос
у нас никогда не стоял. Сахаров и измена?
Нет. Это не про него. В этом отношении у нас полное единство взглядов:
личная жизнь должна совпадать с семейной. И я, и Сахаров всегда за семью.
Сейчас нам только
этого не хватало.
Подруги выпили
приятный слабоалкогольный напиток и, немного расслабившись, заговорили на актуальные
женские темы.
– Ника, ты как рожать
собираешься?
Ника удивленно
посмотрела на подругу и растерянно пожала плечами.
– Не думала еще. Для
начала, я полагаю, забеременеть надо. А для этого, как ни странно, нужен
мужчина. Можно конечно иначе, но мне естественный способ больше нравится.
Маша приподняла фужер
и изучающе посмотрела на содержимое.
– Знаешь, Никусь,
если я вдруг вернусь в журнал, – серьезно сказала она, – я обязательно напишу
статью о положительном влиянии малых доз алкоголя
на мыслительный
процесс у одиноких женщин.
Маша положила в фужер
лимон и неторопливо отпила вино. Не меняя серьезного тона, она строго спросила,
– и какой из этого вывод? Я имею в виду
мужчин.
Ника развела в
стороны руки и уверенно сказала:
– Психосоматические реакции могут возникать не только
в ответ на психические эмоциональные воздействия, но
и на прямое действие раздражителей, например, лимона, – Ника
предусмотрительно отодвинула от Маши тарелку с нарезанным лимоном.
– Зря стараешься,
лимон у меня как раз положительные эмоции вызывает.
Подруги переглянулись
и весело рассмеялись.
– Я всегда говорила,
адекватность мышления сближает людей, – Маша положила еще одну дольку лимона в
бокал и налила новую порцию мартини. При всей моей нелюбви к психологам, ты мне
сразу понравилась и, кстати, Сахарову тоже. А у него, как ты понимаешь, вызвать
положительную психосоматическую реакцию на вашего
«брата», – иронично потупив взгляд, Маша посмотрела на Нику, – даже на
«сестру», очень трудно, практически невозможно.
– Почему?
– Потому! Сахаров
считает: все чувства, а уж любовь тем более, должны возникать сами собой,
независимо от внешних раздражителей, здесь имеется в виду длина нижних
конечностей, объем грудной клетки и т.д.
Ника грустно
улыбнулась.
– А это ВЫ к чему?
– А к тому! Сто раз
Сахарова просила, пригласи к нам Дани, познакомим его с Никой. Нет! Упертый,
как сто ослов! С места не сдвинется!
А я с Дани всего один
раз виделась. Самой неудобно его в гости приглашать. Сразу догадается.
Маша вдруг неожиданно
вспомнила.
– Слушай, подруга! У
меня его визитка есть. Ты запишешься к нему на прием и сама познакомишься. Да
он только тебя увидит, сразу влюбится. Меня удивляет: где у мужиков глаза? Куда смотрят?
Стройная, худенькая, красивая, а главное, – умная! Молодая! Тебе
кто-нибудь больше шестнадцати, давал? Будь
я мужиком, я бы в тебя влюбилась только за одну твою рыжую шевелюру, еще и
кудрявую. Ни у кого такой красотищи нет. Дани, конечно, не красавец, но мужчина
он приятный, в процессе общения это быстро определяется. Ну, а адекватность
мышления и другие, важные для жизни физические параметры можно легко определить
методом конгруэнтности.
– Чем? –
Поперхнувшись вином, переспросила Ника.
– Методом
конгруэнтности.
– Что-то я про такое не слышала.
– Это не медицинский термин.
Математический.
– А это как? –
Заинтересованно спросила Ника, – линейку найти не проблема, а, что измерять
надо?
– Измерять ничего не
надо! – Усмехнулась Маша, – соразмерность индивидуумов определяется при взаимоналожении.
А все остальное само измерится.
– А-а-а! – Понимающе
закивала головой Ника, – ну, до этого, как до медной горы! У меня с этой
конгруэнтностью большие проблемы. Я не могу просто так. Удивляюсь, как
некоторые могут сразу? Особенно в первый вечер!
– Нет. Без боя
сдаваться? Это не про нас! «Святые места» нежным приступом завоевываются. А всё
сразу, и в первый вечер? Этот вариант, – уверенно сказала Маша, – я даже не
рассматриваю. Понимаю, прогресс! Но не до такой же степени! Я о будущем говорю.
– А я и в будущем не
могу. Без чувств почему-то ничего не получается. Даже расслабиться не удается,
а, следовательно, ни малейшего удовольствия! У моего бывшего в этой самой
конгруэнтности я дальше бревна не котировалась. И, вообще, я с мужчинами спать
не могу, они мне почему-то мешают.
– В этом деле, –
успокоила подругу Маша, – кроме знания анатомии эмоциональная составляющая
требуется, но для этого, как я понимаю, надо любить. Сахаров прав!
Маша замолчала.
Ника осторожно
провела рукой по Машиному плечу:
– Маш, не надо, все
будет хорошо. Поверь!
– Ника, отчего так
бывает, лето, тепло, а тебя трясет от холода. Руки коченеют. Хочется к печке
приложить. Как в детстве.
– Машунь, у тебя есть
куда прикладывать руки. Миша любит тебя.
– Наверное, ты права,
– согласилась Маша, – мужчинам труднее. На всё нужно время. Знаешь, – тихо
сказала она, – сколько не пыталась, я ни одного мужчину не могу представить на
месте Миши.
– А зачем тебе
представлять?
Маша грустно
рассмеялась.
– Это не я. Это по
телевизору один идиот сказал, что женщинам очень легко выбирать президентов,
губернаторов, ну и всяких там мэров.
– Почему? – Удивлено
спросила Ника,– думать не умеем?
– Причем здесь
думать! А то, как будто все мужчины только и делают, что думают. Если бы они
думали, мы бы сейчас в раю жили!
А легко выбирать,
потому что они мужчины, а мы женщины! Этот «господин» сказал, если женщина
может представить себя рядом с этим мужчиной в постели, значит, выбор верный!
– Ну, точно, идиот! –
Это я как психолог говорю.
– Идиот, не идиот, а
я попробовала.
– И какой результат?
– Я моментально
разлюбила всех. И даже тех, кого хоть чуть-чуть уважала, за заслуги перед Отечеством.
Я их как-то совсем по-другому увидела. Получилось, роднее и ближе Сахарова
никого нет. Я его даже с новой силой полюбила.
– Да, Сахарова есть
за что любить, – уверенно сказала Ника.
Я тут не так давно кровь
на анализ сдавала. Ну, а ты знаешь, я люблю в очереди «экспериментировать».
Разговариваю с женщиной, и вдруг выясняется: она Мишу знает. К концу разговора
я точно знала, кроме Сахарова у нас врачей нет.
– Сахаров
родственников не оперирует. Я его люблю просто так.
Жаль, что у нас всё
так получилось. Почему хорошим людям не везет?
– Всё, всё! Понимая,
о чем сейчас пойдет разговор, Ника прервала подругу.
– Давай лучше про
Дани поговорим. Для «нас» это более актуально. У «вас» есть Сахаров, а я
«сирота». Про нашу жизнь, пожалуйста.
– Пожалуйста! Записываешься
на прием и делаешь соответствующие выводы!
– Да, ну для этого
нужна причина. А я вроде бы здорова.
– Скажи, что у тебя
геморрой. На первом приеме показывать не обязательно. Литературного пересказа
достаточно.
Ника очень
выразительно посмотрела на подругу. Её молчание говорило само за себя.
– Не расстраивайся, и
оперировать сразу не будет. По правилам сначала назначается медикаментозное
лечение.
– А что-нибудь
поприличнее, можно?
– А чем тебе геморрой
не нравится? Самая распространенная болезнь. Практически, у всех или есть, или
был. И потом, это самый скрытый дефект.
Представив сцену
знакомства, подруги весело рассмеялись.
– Хорошенький повод
для знакомства! Мне Сахаровская теория о естественном возникновении чувств
как-то больше нравится, – удрученно вздохнула Ника.
– Ну ладно! Ждите,
когда само получится! Репродуктивная функция, между прочим, с возрастом
снижается. К пенсии не случится, приходи, дам визитку. Тогда точно геморрой
будет.
Подруги от души посмеялись,
выпили вино и доели вкусный салат.
С грустью вздохнув,
Ника вдруг заплакала.
– Никусь, ну ты что? Хочешь,
вместе сходим? Я скажу, что у меня геморрой.
– Да, я не об этом.
Устала я! Сил никаких нет! Крутишься, крутишься, а для чего всё? Ни семьи, ни
детей, и даже эту, твою. Как её? Конгруэнтность.
Проверить не с кем. А
тут еще родители на старости лет развелись! Отец маме изменил. Я думала, в этом
возрасте уже ничего не бывает, а оказывается…
Чем эти мужчины
думают?
Маша обняла подругу.
– Да, практически все
мужики этим местом думают. У них там всё само, отдельно от мозгов, думается.
– Ну, я понимаю, в
двадцать, когда гормональный рост, но в шестьдесят?
Я думала, это
пограничный возраст!
– Никусь, поверь мне,
мужики в любом возрасте – сплошной геморрой, не плачь, всё образуется.
– Ну, у тебя Сахаров
вроде другим местом думает.
– Сахаров слишком целеустремленный. Он, если и подумает, времени нет. У
него операции на полгода вперед расписаны и это только плановые. Он со мной
толком поговорить не может, а тут еще где-то на стороне напрягаться.
В наш век научно-технического прогресса при таком широком выборе
«подручных» средств, да еще именных, хочешь со звездой экрана, а хочешь со
звездой спорта, снять «напряжение» не проблема. Сейчас даже «Эротические
выставки для взрослых» проводят. В новостях слышала. Кошмар! Лучше бы на эти
деньги курсы ликбеза по вежливому обращению с женщиной открывали. Независимо от
прогресса и возраста, женщине тепла и романтики хочется. А при современном
темпе жизни, – Маша безнадежно улыбнулась, – у Сахарова в этом плане никакой
перспективы. В автоматическом режиме только дома можно. И потом, если дамами
увлекаться, где взять время на футбол?
Ты лучше скажи, как мама?
– Мама как раз таки
нормально. Она папу не простила. Представляешь, взяла и вышла замуж. За его
друга. Она, как ни странно, счастлива, а у отца теперь ни жены, ни друга, и
сердце болит. Девица «развела» отца, как первоклассника. Возомнил себя
героем-любовником. Квартиру ей купил. Она тут же его бросила.
А я теперь мечусь,
как не знаю кто. Отца жалко. Мама обижается. У неё редко бываю. Я ведь их обоих
люблю. У отца с сердцем проблемы. Я бояться стала.
– Ну, так покажи его
Сахарову. Хочешь, я с ним поговорю?
– Поговори. В прошлый
раз отца еле «откачали».
– А я думала, мы с
Сахаровым надоели тебе со своими проблемами, и ты про нас забыла.
– Нет! Что ты! Вы с
вашими проблемами, наоборот, мне как родные стали. Это я со своими проблемами
разобраться никак не могу. И профессия не помогает. Дома психолог – не психолог!
– Не переживай!
Сахаров – врач от Бога. Он поможет.
– Я думала про Мишу,
но как-то постеснялась его просить, вначале казалось, ничего серьезного.
Немного успокоившись,
подруги допили «божественный нектар», сварили пельмени, с аппетитом их съели, и
в очередной раз поклялись: «Завтрашний день начать с утренней пробежки».
Так и не дождавшись
Сахарова, легли спать.
Глава 3
В полусонном
состоянии Михаил похлопал рукой по подушке. Жены рядом не было.
Он хотел позвать её,
но в это время дверь ванной комнаты открылась, и Маша в спортивном костюме
вышла в спальню.
– Ты куда? – Сонно зевнув,
спросил Михаил.
– Бегать.
– Одна?
– Нет. С Никой.
– Почему в выходной
день у нас в доме посторонние люди?
– Ну, во-первых, она
не посторонняя, а во-вторых, чем у нас выходной день отличается от буднего? Тем,
что ты спишь до трех часов дня?
Михаил недовольно
повернулся, и из-под подушки выпали его трусы. Маша усмехнулась:
– Я думаю, нарушение «технологического
процесса» не смертельно.
Эмоциональной
составляющей нет. А ваше состояние имеет вполне естественную этиологию. Пописаешь
– пройдет. Обед в холодильнике, выбор достаточный.
Маша подняла трусы
мужа,
– Нехватку серотонина
восполните употреблением пищи. И удовольствие, я думаю, будет более ярким и
насыщенным. Ну, а я свою дозу эндорфина получу от
общения с природой. Вернусь вечером. Мы едем на море.
Михаил хотел встать,
но Маша, дойдя до двери, остановилась и, заложив руки за спину, прислонилась к
стене. Вставать абсолютно голым при одетой жене он передумал.
– Сахаров,
представляешь, оказывается не только у нас с тобой проблемы.
У других тоже не
райский сад. Но все как-то стараются помочь друг другу. Гуляют. Пытаются
развлекаться, а главное, разговаривают друг с другом. В конце концов, шашлыки
на море жарят.
Не дождавшись ответа,
Маша вышла из спальни.
Миша встал, зло швырнул
свои трусы и пошел в туалет.
Вернувшись за забытой
в ванной косметичкой, Маша нажала дверную ручку, но дверь в ванную была
закрыта.
– Сахаров,–
раздраженно сказал она, – что ты всегда закрываешься? Я что тебя голым не
видела? Ну, кто в наш туалет, кроме нас, заходит? У нас и в гостевой никто не
ходит. Косметичку дай!
В чуть приоткрытую
дверь, Сахаров отдал Маше косметичку и снова закрыл дверь на защелку.
Маша с Никой уехали
на море, а Сахаров лег спать.
Ровно в три часа дня
Сахаров проснулся. Он твердо решил позвонить Маше.
Но почему-то
передумал и пошел завтракать.
Михаил приготовил
кофе, открыл новую коробку своих любимых конфет «Baci»,
согрел в тостере булочки с кунжутом, которые ему вчера купила Маша. В холодильнике
нашел салат из авокадо, нарезал несколько видов сыров, включил телевизор и стал
завтракать.
Позавтракав, он
почитал журнал, потом сел за компьютер: проверить почту и посмотреть новые
статьи. Так незаметно прошли оставшиеся после сна полдня.
Ближе к вечеру, не
дождавшись Машу, он пообедал или поужинал, съев с удовольствием салат из
брокколи и пельмени.
Домой Маша вернулась
в хорошем настроении и с красивым загаром.
– Утром забыл сказать,
тебе пришло письмо из редакции - не отрываясь от телевизора, проинформировал
жену Михаил, - похоже, твой незабвенный Эдд никак не может успокоиться.
– Человек старается
помочь. Неужели непонятно? В любом возрасте хочется быть нужным. За что ты его
так не любишь? Я понимаю, если бы ты ревновал!
Сахаров недовольно
посмотрел на Машу:
– Пусть только
попробует. Старый пень! Кухонным ножом всё вырежу без наркоза.
Маша просмотрела
почту и нашла адресованное ей письмо. В конверте лежало приглашение,
информационный лист с кодом электронного билета и вежливая записка с просьбой
подтвердить дату вылета.
– Что это? –
Поинтересовался Михаил.
– Надо же! Я думала,
Эдд шутит. Похоже, и правда, книгу перевели, – удивилась Маша, – теперь вот на
родину героя приглашают.
– На встречу с
благодарными читателями? – Простодушно-ироничным тоном, пошутил Миша.
– Нет! На встречу с
благодарным героем! – Таким же тоном ответила Маша.
Миша пропустил мимо
ушей шутку жены.
После душа Маша легла
на кровать и попросила мужа намазать ей кремом загоревшую спину.
– Маш, ну ты где? Иди
сюда, сейчас будут повторять забитые голы, я не видел, как второй гол забили.
Не глядя, вернее,
глядя в телевизор, Михаил намазал кремом спину жене, никак не прореагировав на
её нагое тело, прикрытое полотенцем спереди.
Надев в спальне легкий
халат, Маша вернулась в салон.
– Сахаров, может
быть, у тебя кто-то есть? Ты скажи.
Я на пути высокого и
светлого чувства не встану. Ты же знаешь, у меня всё на добровольных началах. Да
– да! Нет – нет! Отпущу с миром.
Сахаров повернулся
лицом к жене. В это время как раз повторили второй гол.
– Ну вот, из-за тебя
опять второй гол не увидел, – не скрывая раздражения, Михаил зло стукнул
кулаком по спинке дивана, – не приставай ко мне со всякой ерундой.
– Смотри, его еще сто
раз повторят. Не дождавшись ответа на свой вопрос, Маша ушла в спальню.
Погасив свет, она
хотела лечь, но вдруг почувствовала, что не может дышать. Она попыталась
глубоко вдохнуть, но у неё не получилось. Словно затянутое в жесткий «корсет», тело
стало непослушным, и от наступившего удушья появилась слабость.
Ей стало страшно.
«Двери. Надо открыть
двери».
Сделав несколько
шагов, ослабевшими руками Маша раздвинула стеклянные окна-двери и вышла на
небольшой балкон. Опираясь на спинку кресла, она старалась чаще дышать и
пыталась вспомнить как правильно вести себя при задержке дыхания. На ум пришло только
желание ослабить «корсет». Маша дернула за конец пояса. Атласный поясок легко
развязался и половинки легкого халатика свободно распалились.
«Надо медленно и
неглубоко дышать».
После нескольких
вдохов, Маше наконец удалось вздохнуть полной грудью, но нечаянный страх не
проходил. Ей хотелось быстрее избавиться от этого неприятного чувства, но
быстро, как хотелось, не получалось.
В этот момент она
подумала о смерти.
«А вдруг я умру? Лягу
спать и больше не проснусь. А может, так оно и лучше. Ничего не буду
чувствовать. Может это совсем не страшно. Без меня, я думаю, Сахаров не
пропадет, у него работа главное. Макса жалко. Несмотря на свою показную
взрослость, он еще совсем ребенок. Максималист. Не зря ему Мишка такое имя
дал».
Маша села в кресло, положив
ноги на соседнее. Откинув голову на спинку кресла, она закрыла глаза.
«Нет, несмотря ни на что,
Сахаров не бросит Макса. Сахаров порядочный человек. И потом, у них профессии
одинаковые».
Сидеть в кресле
полулежа, оказалось не совсем удобно. Маша встала, немного постояла на балконе
и вернулась в спальню, оставив двери открытыми. Не снимая халата, она легла на
кровать.
Спать не хотелось.
Дурацкие мысли о смерти не давали покоя.
«Вдруг, правда,
сейчас усну и всё».
Просмотрев все
повторы забитых голов, Сахаров пришел в спальню. Маша не спала.
Несмотря на глубокое
знание Михаилом анатомии, и умелое владение техникой «процесса», сам «процесс»
не доставил никому никакого удовольствия.
Не проронив ни слова,
Сахаров немного полежал рядом с женой, а чуть погодя, молча встал, и ушел в
кабинет.
Утром, уходя на
работу, Михаил спросил:
– Ты поедешь?
– Да, – ответила Маша.
– Я надеюсь,
творческий процесс не помешает встретиться с сыном?
Маша испуганно
посмотрела на мужа.
– Сахаров, ты в своем
уме? Быть в одном городе с ребенком и не встретиться с ним?
– Прости, – зло
сказал Михаил и громко хлопнул дверью. Маша вздрогнула.
Проплакав от обиды
всё утро, она по электронной почте подтвердила дату вылета, и стала собирать
чемодан.
После нескольких
попыток ей все же удалось дозвониться до сына. Но, к сожалению, он так же, как
и отец, занят какой-то работой, и встретить Машу не может. Какие-то очень
важные исследования оказались главнее. Непрерывный процесс работы требовал его
постоянного присутствия в лаборатории.
По указанному в
приглашении номеру телефона поговорить с живым человеком у Маши не получилось. Оставив
на автоответчике свой номер телефона, Маша решила, что возьмет такси и
остановиться у подруги. Но подруги, как назло, не оказалось дома. Отказываться
от запланированного Маше не хотелось. Она еще раз прочитала приглашение. Найдя
номер телефона администратора предлагаемой гостиницы, Маша позвонила ему и
сообщила дату своего прилета. А, просмотрев в Интернете информацию о гостинице,
приятно удивилась. Для неё забронировали и оплатили номер в пятизвездочном
отеле.
Глава 4
Сандра поставила на
стол чашку кофе и корзинку с миндальным печеньем. Она хотела уйти, но муж
попросил её остаться и посидеть рядом с ним.
Крис закончил читать
книгу о Лео, а, как выяснилось, и о себе.
«И все же непонятно, – продолжая размышлять
над прочитанным, – если она ни с кем не встречалась, а со мной и Лео точно, то,
как можно так чувствовать другого человека? А может, она все-таки встречалась с
Барбарой? Или, еще хуже, с Мадлен»?
Крис положил руку на
книгу:
– Странно. У меня
такое ощущение, будто я снова вернулся в своё детство.
«… Из школы, по
дороге домой, друзья всегда проходили мимо стадиона. И каждый раз, забыв обо
всем на свете, они наблюдали за тренировкой местной команды. Но когда на смену
взрослым приходили дети, друзья уходили домой. В эти минуты они задыхались от
оскорбленного мальчишеского самолюбия. Чувство собственной непригодности больно
ранило их еще не окрепшее сознание. Они даже втайне друг от друга плакали.
Они очень хотели
играть в футбол, но их не взяли».
Вспомнив детскую
мечту, Крис улыбнулся. И вдруг, неожиданно почувствовал щемящую боль в груди. От
обиды. Как в детстве.
– Почему всегда хочется
именно то, что нельзя?
«Мальчики мечтали попасть
в детскую футбольную команду. Но у одного обнаружились какие-то шумы в сердце,
и ему запретили бегать, а у другого оказался лишний вес.
Ребята
из команды посмеивались над ними, и, не стесняясь, называли их
неразлучной парочкой неудачников. Они, действительно, были неразлучны. Да и как
им разлучаться?
Живут
рядом, учатся в одном классе. У них даже дни рождения в одном месяце. Наверное,
поэтому им нравится одно и то же. А еще, они могут наперегонки съесть бессчетное
количество пирожных или сладких булочек, с одной лишь разницей: один не толстеет,
а у второго мгновенно перестают застегиваться штаны.
Но самое главное в их
жизни – это любовь к футболу! Они знают про футбол всё! Они знают в лицо всех своих
кумиров, а с некоторыми даже дружат.
Футбол! Что может
быть для мальчишки заманчивее? Особенно, если друг твоего отца – знаменитый
футболист»!
Через год, непонятные
шумы в сердце Лео исчезли.
Друг отца подарил Лео
настоящие вратарские перчатки и майку:
– Так ты будешь
играть, и тебе не надо будет много бегать. Я буду тебе помогать.
Выбор сделан!
Долгожданное утро. И
вот оно – счастье!
Мечта Лео начинала
сбываться.
На первую тренировку он
гордо шел, рядом со своим наставником.
Крис остался не у дел.
Родители Криса нашли
выход – подарили сыну видеокамеру. Это отвлечет его от переживаний, решили они.
Не столько по поводу футбола, сколько по поводу дружбы с Лео: теперь они будут
реже видеться. Родительская мудрость быстро вернула всё на свои места.
Отец Криса сказал: «Ты
будешь снимать игру Лео. Это поможет быстрее увидеть удачные моменты и ошибки. Только
настоящий друг скажет другу правду. Так Лео быстро станет хорошим игроком».
Так, как хочется, не всегда
получается.
Лео играл мало. По
большей части он сидел на скамейке запасных.
Но упорство этой
неразлучной парочки было поистине героическим.
Крис стал личным
оператором у Лео, а Лео личным тренером у Криса.
У них была одна цель
– стать лучшими.
Шло время.
Не всё в жизни
незыблемо, не все места заняты и не всё сделано.
Накануне отборочных
игр заболел спортивный комментатор на местном телевидении.
Срочно объявили
конкурс. Крис победил.
Любовь к футболу и
знание игроков не только в лицо, но и изнутри, сделало его репортаж интересным
и веселым. Его беззлобные шутки понравились даже тем, над кем он шутил.
Так Крис попал на
телевидение.
Но со временем лавры
спортивного комментатора, хоть и любимого, мало устраивали Криса. Ему хотелось
сделать нечто большее, чем веселые репортажи с «поля боя» о «битве титанов».
Получив образование, он
вернулся на телевидение с огромным запасом знаний и бесчисленным количеством
идей. Тематическое и техническое реформирование телевидения требовало
колоссальных усилий, материальных затрат и времени.
Работа, работа,
работа! Крис потерял счет времени.
Лео тоже работал. Бесконечные
тренировки, мечты о Барбаре и ничего другого.
Барбара!
Эта беззаботная
девчонка однажды небрежно крикнула ему вслед всего лишь одно слово «запасной», и
задела за самое больное.
Не жалея сил и
времени, Лео тренировался дни напролет.
«Непреодолимое
желание играть. Играть лучше всех»! Эта мысль не покидала его ни на секунду.
Его упрямство заметили,
и взяли в городскую команду.
В двух играх подряд Лео
пропустил шесть мячей. Без всякой надежды он еще год просидел на скамейке
запасных.
Крах?!
Нет! Для Лео – это
стимул работать. Работать еще больше и лучше!
Он забыл обо всем! О
Барбаре, о развлечениях, о всем, что отвлекало его от тренировок.
Удача?
Или, как всегда, случай?
Перед финалом кубка страны
основной вратарь получил травму. Кроме Лео, других кандидатур не было.
Подобно льву,
охраняющему свою территорию, Лео защищал ворота.
Ни в основное, ни в
добавочное время он не пропустил ни одного мяча. Вратарь соперников тоже.
Пенальти.
Теперь все решали
пенальти, вернее, вратари!
Лео не слышал ни свиста,
ни криков болельщиков. Он не слышал, что ему говорил тренер. Он не видел
игроков. Он не видел даже их ног.
Его магнетический взгляд
был прикован к маленькой белой точке.
Мяч!
В это мгновение для Лео
не существовало ничего другого. Он видел только мяч! Сейчас эта белая точка на
необъятном зеленом поле стала центром вселенной.
Первый удар!
Мяч пойман!
Стадион взревел,
оглушив Лео своим криком.
Второй… Третий!
Дальше играть
бесполезно.
Обхватив крепко мяч Лео
лежал на траве не чувствуя тяжести навалившихся тел.
Наконец-то он встал,
вернее, его подняли. По лицу Лео катились капли пота, смешанные со слезами,
которых никто не заметил.
Глоток свежего
воздуха, и вновь чьи-то крепкие объятья.
Тренер, обхватив Лео
за голову, целовал его, как самого дорого на земле человека: «Поймать три мяча
подряд! Лео – ты герой»!
Лео не слышал этих
слов! Он «оглох» от рева и ликования трибун!
«Извини, но это всего
лишь игра», – скажет Лео вратарю соперников.
«Это всего лишь
игра». Так скажет Лео, но истинный смысл этих правильных слов сам поймет много
позже.
– Лео! – Изо всех сил,
закричал ворвавшийся в раздевалку Крис.
Под общий хохот
команды, Крис отобрал у Лео крепко прижатый к груди мяч, предварительно,
конечно же, сделав фото героя.
– Лео, я сейчас брал
интервью у главного тренера сборной, он сказал, ты кандидат в сборную! Лео, ты
слышишь?
Непробиваемый Томас
играет последний сезон!
Лео! Очнись! Ты
победил!
Лео! Ты победил»!
Кофе давно остыл. А Крис,
обняв Сандру, сидел на садовом диванчике и вспоминал свою прошедшую юность.
Телефонный звонок
прервал его приятные воспоминания.
Звонила переводчица с русского телеканала. По просьбе Криса она читала
книгу о Лео в оригинале и в переводе. Она сказала, книга ей понравилась.
Но в оригинале книга
лучше, чем в переводе. В ней ярче переданы чувства героя, благодаря юмору и ирге
слов лучше понимаешь его состояние, настроение, переживания. В оригинале чувства
сильнее.
«Неужели так можно
чувствовать? Как»?
Крис открыл книгу.
Напряженно разглядывая портрет автора, он невольно спросил: «Ты была нашей
тенью»?
Промелькнувшая мысль
развеселила Криса. Он еще пристальней посмотрел в открытое лицо молодой красивой
женщины. От взгляда её зеленых глаз у Криса пробежал холодок по спине.
– У неё красивые
глаза, – разглядывая фото, сказала Сандра, – взгляд глубокий. Интересно,
сколько ей лет?
– Не знаю, – ответил
Крис, – в предисловии ничего не сказано ни о возрасте, ни о месте где родилась,
ни о семье.
Он перевернул книгу.
На узкой фотографии, озорно взмахнув сумкой и поджав одну ногу, автор книги,
как девчонка, прыгала по начерченным на асфальте детским классикам.
Крис снова прочел
аннотацию:
«… автор не встречалась
с прототипом героя романа. Все, описанное автором, – это личное восприятие
героя в предполагаемых ситуациях.
Это не биографический
роман».
«Не биографический
роман». Крис вздохнул и еще раз растерянно посмотрел на книгу:
– Это как раз самый
лучший биографический роман.
ой красивой
женщины. От взгляда её зеленых глаз у Криса пробежал холодок по спине.
– У неё красивые
глаза, – разглядывая фото, сказала Сандра, – взгляд глубокий. Интересно,
сколько ей лет?
– Не знаю, – ответил
Крис, – в предисловии ничего не сказано ни о возрасте, ни о месте где родилась,
ни о семье.
Он перевернул книгу.
На узкой фотографии, озорно взмахнув сумкой и поджав одну ногу, автор книги,
как девчонка, прыгала по начерченным на асфальте детским классикам.
Крис снова прочел
аннотацию:
«… автор не встречалась
с прототипом героя романа. Все, описанное автором, – это личное восприятие
героя в предполагаемых ситуациях.
Это не биографический
роман».
«Не биографический
роман». Крис вздохнул и еще раз растерянно посмотрел на книгу:
– Это как раз самый
лучший биографический роман.
Хотите продолжить чтение?
Купить книгу "Так сказала Франческа"
